106 лет со Дня
Рождения Цесаревича Алексея Мученика.
Последний Дар.
О, сколько беды и боли
Ты принял на младость лет,
Царевич Последней Воли
о том, что спасенья нет.
Бывало, что Трон пятнали
за три столетья подряд.
Свои своих убивали
и резали, как ягнят.
За это безумье может?
За весь кровавый угар
Тобою род подитожен?
Последний отпущен Дар?
Случайность – гемофилия?
Оплошность женских гамет?
Загубленная Россия,
в другом поищи ответ.
Сквозь дьявольские запруды
святая струится кровь,
не иссякая – чудом!
и возрождаясь вновь.
Иконой кровоточащей,
Знамением страшных лет
ниспослан был Ангел-Мальчик
России, предавшей Свет.
О, сколько беды и боли
Ты принял на краткий век,
Наследник Всевышней Воли:
невинно страдать за всех.
Лариса Гумерова. 2000 г.
Россия в подвале
Ипатьевского дома.
Святому
Мученику Царевичу Алексею.
Лежал
и смотрел, как Их всех убивали
в Ипатьевском проклятом Богом подвале.
Те
пули, что детское тело прошили,
кровавое дело вершить не спешили.
Смотрел
– на недвижных Царя и Царицу.
Смотрел – как штыками кололи убийцы
Царевен-Сестёр,
изрыгая проклятья
и кровью пятная их светлые платья.
Визжала
собачка. Потом замолчала.
Лампадка в кровавом тумане качала
торжественный
образ отца Серафима.
И Ангелы славили Царского Сына.
Дымились,
от ужаса слепы и пьяны,
дрожали в руках изуверов наганы...
Лежал, убеждая Себя, что приснилось.
Не в силах поверить тому, что
случилось.
Россия,
немая, там тоже сидела.
Россия – слепыми глазами глядела
на
новых иуд. И на их злодеянье.
Что знала про цену? Как эти Страданья
оплатит
народ, от Христа отошедший?
Скатившийся – в этот подвал
озверевший?
Фатима
Цаголова. Москва.
ЗА ЧТО?
Вот мы Романовых – убили.
Вот мы крестьян свели с полей.
Как лошадь загнанная, в мыле,
хрипит Россия наших дней.
«ЗА ЧТО-О?!» –
несётся крик неистов.
«За что нам выпал жребий
сей?»
За то, что в грязь, к ногам чекистов,
упал Царевич Алексей...
Глеб Горбовский.
Распинаемый, царствует Бог.
17
июля, 1918, Екатеринбург, день.
Hеужели
никто не оплакал
убиенных за ширмами спин?
Неужели же не было знака,
и не понял: хотя бы один?
Неужели все враз проглядели
Крестный Путь? и молитвенный пот?
Все проспали и все прогалдели,
как Господь на Распятье грядёт?!
Нет. Не может такого случиться.
Распинаемый – царствует Бог!
И Закон предаваемый – длится.
Ускользает началом – итог.
Мальчик Лёня: пострел-поварёнок,
в мёртвый дом возвратившись, всё ждал.
Всё не верил несчастный ребёнок
в то, что дядя зевая сказал.
И потом весь проспект Вознесенский,
всю страну – всех, кто знал и не знал,
небывалою скорбью вселенской
детский плач весь тот день сотрясал.
Как бы кровь Их со стен ни смывали,
сколько б ночью в печах ни сожгли,
как в чащобах лесных ни скрывали, –
замолчать до конца не смогли.
Мальчик Леня: всё плакал и плакал,
ужасаясь, не верил, кричал.
И по воле Всевышнего Зрака,
временам приговор
оглашал.
Как его было сердце убито –
вместе с теми, кого полюбил...
Так и Тот. Для Кого ВСЁ открыто.
СОДРОГАЯСЬ, от нас
уходил.
«Наследник
был мальчик 14 лет, умный, ласковый и жизнерадостный, он унаследовал простоту
Отца, но имел большую волю, был дисциплинирован и очень терпелив». «Он был
бледен до такой степени, что казался прозрачным, худ, удивил меня своим большим
ростом. Вид он имел до крайности болезненный, и только глаза у него были живые
и ясные.» Священник
о. Сторожев. Из книги Николая Соколова. «Убийство Царской Семьи». Париж, 1924
г. Стр. 62, 144.
LUCH 2010