Христианство – Религия, полностью изменившая лицо планеты и самого человека

Император Константин явил миру, что это значит:

 родиться в Христианской семье, быть славянином, принять во младенчестве Святое Крещение.

 

Правильный человек у руля, у кормила государства, – и за 20 лет мир стал другим. До Константина человек был ничто: его могли  продать в рабство, бросить на съедение диким зверям, побить камнями за любую оплошность. Кровь рабов, христиан, гладиаторов лилась рекой. Но после кровожадного изверга Диоклетиана, на Римскую Империю снизошла Благодать. Великий и могущественный, Император начал с объявления Религиозной свободы для всех, постепенно полностью переменил государственное устройство и сделал Христианство – государственной религией. Он восстановил человеческое достоинство и первым объявил жестокость, насилие к человеку – злодеянием против Бога. В этом ему помогали Святое Крещение, мудрость матери, царицы Елены, Животворящий Крест Господень, личный духовный опыт и Миланский Эдикт. Так закладывалисть истоки великой Европейской и мировой Культуры и еловеческой цивилизации. Так начиналась наша с вами человеческая жизнь. И что же происходит сегодня?

Величайший прорыв на пути Этического прогресса.

 

http://pereprava.org/uploads/posts/2013-05/1367907239_pavel-ryzhenko.-ispovednichestvo-very-svyatogo-velikomuchenika-georgiya-pobedonosca-i-caricy-aleksandry.jpg

«Диоклетиан и Воин Христов»

Картина Павла Рыженко.

 

В 2013-м г. Христианский мир отмечает 1700 лет Миланского Эдикта. Главный Документ Римской Империи, свод законов, их параграфов и статей, не только упорядочил и очеловечил жизнь миллионов людей, но положил конец 300-летнему гонению на христиан. Эдикт даровал Церкви Христа равные права с прочими религиями империи. Кроме этого, Миланский Эдикт – редчайший по силе и значимости истоический образец такой политики, когда государство и Церковь не только терпимы, но и лояльны по отношению друг другу; когда они действуют вместе равнонаправленно, слаженно, помогая всеми возможными средствами, и заботятся о справедливом, гуманном устройстве общества. Такую политику называют «симфонией» государства и Церкви. Фактически этот Документ стал основой и краеугольным камнем новых юридических и моральных принципов в общественном сознании, которые в дальнейшем легли в основу сначала Византийской, а затем и всей Христианской Европейской цивилизации.

 

Константин Великий незря так назван и незря причислен Церковью к лику святых и равноапостолльных. Император Константин I (Флавий Валерий Аврелий Константин) родился 27.02 272 в г. Наисс, совр. Ниш, Сербия. По национальности возможно был сербом, славянином. Все знаем какой сербы могучий, красивый, высокий народ. В данном случае яркая и мужественная внешность соединились с пытливым умом и сострадательной к людям, впечатлительной душой. И сегодня мы всё яснее видим и понимаем уникальный вклад этого человека в Историю человечества.

 

В трудной, неравной борьбе принимался основной Документ Римского Права тех лет: цезари Максимин и Галерий всячески этому препятствовали. Они не могли понять интереса Константина к гонимой всеми Религии, противоположной привычным догмам. Положительное отношение и искренний интерес Константина к Христианству были заложены его матерью, христианкой Еленой, девушкой из простого народа, и его отцом, римским императором Констанцием I Хлором, во владениях которого христиан практически не гнали. Более того, Констанций Хлор с удовольствием брал христиан на государственную службу, так как был он человек глубокого ума, добрый хозяин, и давно приметил, что христиане отличаются честностью, никогда не крадут и все возложенные на них обязанности стараются исполнять в срок и добросовестно. Разумеется, император часто делился с сыном своими наблюдениями, давал ему советы на будущее. Так Константин с детства уже видел, понимал и постигал в повседневной жизни огромное различие между язычниками, иудеями, приверженцами иных вероучений – с одной стороны, и христианами – с другой.

 

Но не обошлось и без чуда. Рукою сильною и мышцею высокой ведёт Бог Своих избранников только Ему Одному ведомыми путями. Все знаем, читали о чудесном знамении Креста на небе, во время битвы Константина с Максенцием, и гласа: «Сим побеждай» («Εν τούτω νίκα»)[4]. Таким образом, перед написанием основного Документа своего государства, император Константин Великий уже не только имел обширные знания, но и личный духовный опыт. К нему фактически так же, как и к Апостолу Павлу, в молитве являлся Сам Христос, ниспосылая Указания и Откровения. Миланский Эдикт, дошедший до нас в книге X Евсевия Кесарийского[5], является действительно творением Константина и отражает его подлинные взгляды как на Религию, так и на Религиозную свободу.

http://i017.radikal.ru/1103/82/5547affb4871.jpg

Свв. Равноап. Константин и Елена воздвизают Животворящий Крест.

Автор  исторический живописец Василий Кондратьевич Сазонов (1789 – 17.05.1870).

 

Это подтверждает и начало Эдикта: «С давних пор считая, что не следует стеснять свободу Богопочитания, но напротив, надо предоставлять уму и воле каждого заниматься Божественными предметами по собственному выбору, мы издали повеление, как всем другим, так и христианам хранить свою веру и свое Богопочитание». Примечательны слова «с давних пор». Константин имел возможность анализировать и сравнивать: он видел не только положительные примеры у своего отца, но прошёл жестокую школу при дворе кровавого императора Диоклетиана, когда на его глазах сжигали, обезглавливали и казнили иными способами – сотни, возможно тысячи христиан лишь за отказ принести жертву Гению императора. И несмотря на этот кровавый опыт, а может быть и благодаря ему, Константин вынес твёрдое убеждение о необходимости Религиозной свободы. На первый взгляд она здесь кажется абсолютной. Однако это лишь первое впечатление. Ключевыми являются слова «надлежит дать власть мысли и воле каждого по своему выбору заботиться о делах божественных»[6]. Подобное отношение подразумевает размышление, следовательно, наличие философского осмысления своего выбора, известную Богословскую систему, определённое рациональное начало и социализированность (применимость в повседневной жизни).

 

Это определение Константина не оставляют никакой возможности для легализации деструктивных и антисоциальных культов. Весь Этикт, от первых слов и до последних, пронизан не одной только мудростью и здравым смыслом, но и небывалой духовностью, Рыцарством, благородством, человечностью. Не случайно одним из первых своих постановлений Константин Великий запретил культы, подразумевающие человеческие жертвоприношения, и казнь через распятие. Бессмысленная жестокость и необоснованное насилие по отношению к человеку, чуду и венцу Творения, Искупленному Боготочной Кровию, по его глубочайшему убеждению есть дикость, варварство, величайшее преступление против Бога.

 

Такое отношение к человеку на государственном уровне озвучивалось впервые. За всю Историю существования народов Земли ни один правитель не говорил ничего подобного о своих подчинённых. Даже милосердный, кроткий царь Давид. Иудейская Религия никогда не учила такой Духовности и милосердию, она призывала и призывает сегодня к непримиримой войне с иноверцами и язычниками, к полному их физическому истреблению. Именно из общего тона Миланского Эдикта, из его ноты возвышенного благородства и милости к ЛЮБОМУ человеку, можно сделать вывод и понять: до какой степени сам император Константин был смиренным, скромным и незлобливым человеком. Он, могущественный и великолепный царь величайшей в мире империи, не ставил себя во главу угла. И несмотря на весь свой победный, героический, лучезарный вид, оставался истинным христианином в душе, а величие своё использовал на устрашение врагов, на пользу Добра, во утверждение Правды Божией и Заповедей его.

 

В основании религиозной свободы Император полагал «здравый и правый смысл» (υγιεινω και όρθοτάτω λογισμω έδογματίσαμεν). Эти слова в высшей степени значимы: им руководствовала не политическая конъюнктура, не слепой обычай, но знания и философский логос, органично связанные с практикой и здравым смыслом, что можно назвать по-английски common sense. Есть такое мнение, что Константин Великий родился и вырос в Британии, в Эбораке (будущем Йорке); пройдут столетия, и обитатели Альбиона на основе духовного наследия святого императора Константина создадут великую Империю и великую Культуру благодаря Божией милости и этому национальному common sense.

 

 Image result for Памятник Константину Великому в Йорке

Памятник Императору в Йорке. Англия.

 

Таким образом, равноапостольный Император апеллирует, прежде всего, к принципам естественного права, основанного на естественном «здравом и правом смысле». Однако не только это начало двигало Константином, но и более высшие мотивы: «Среди прочего полезного мы решили издать постановление, которое поддерживало бы страх Божий и благоговение, в том числе даровать и христианам, и всем свободно, по своему собственному желанию выбирать веру, дабы Небесное Божество, каковым бы Оно ни было, относилось благосклонно и к нам, и к подданным нашим»[7].

 

Из этого должно сделать следующие выводы.

1. Основанием для Эдикта является не индифферентность, а, напротив, религиозное чувство: страх Божий и благоговение[8].

2. Константин исходит из философского монотеизма: «дабы Небесное Божество, каковым бы Оно ни было, относилось благосклонно и к нам, и к подданным нашим». Возникает вопрос: как воспринимать эти слова? Можно ли сказать, что святой Константин проповедовал «безразличие вер»? Внимательный анализ побуждает нас ответить на этот вопрос отрицательно. И последующая деятельность святого императора Константина, и сам текст эдикта показывают, что для него это Небесное Божество – Бог христианский. Значима сама оговорка: «пусть каждый свободно, по своему желанию избирает себе веру. Так определено нами, дабы не казалось, будто мы умаляем достоинство какой-либо веры». Следовательно, у аудитории Константина могло возникнуть небеспочвенное подозрение, что сам император расположен к христианам и Эдикт благоприятствует прежде всего им.

 

Скорее всего, в Законах император придерживается принципа «политкорректности», исходя из того, что политика – это искусство возможного. И стремясь достигнуть известного равновесия между своими подданными, он учитывал тот факт, что христиане составляли лишь около 10% населения империи, и они гонимы и угнетаемы другими. Однако возможно и другое объяснение: Константин употребляет миссионерский приём, подобно Апостолу Павлу, начавшему свою проповедь с алтаря «неведомому Богу»; он апеллирует к тому, что является общим для язычников и христиан – представлению о Едином Небесном Боге.

 

Константин как бы вступает на ту же тропу, что и Апостолы, проповедовавшие язычникам «Бога Высочайшего». С другой стороны, поддерживает линию апологетов, которые апеллировали к философским представлениям язычников о Вышнем Небесном Боге, носителе справедливости, Отце людей. Весьма важны мысли о «страхе Божием и благоговении» как основе правового сознания и о благоволении Небесного Божества как необходимом результате функционирования права. Тем самым Константин Великий создает предпосылки учения о сверхъестественном происхождении Права, которое сформулировано в Эклоге, памятнике византийского законодательства VIII века:

 

«Господь и Создатель всего – Бог наш, Который создал человека и удостоил его самовластием, дал ему в помощь, согласно слову пророков, Закон, который определил то, что следует делать, и то, чего следует избегать, а также и то, что надлежит избирать как содействующее Спасению и чего нужно остерегаться как влекущего наказание. И никто из тех, кто соблюдает заповеди Его, или – чего да не будет – из тех, кто нарушает их, не будет обманут относительно соответствующего тем или иным действиям Возмездия. Потому что Бог заранее определил и то и другое, и сила Его Заповедей непреложна и воздает по достоинству каждому по делам его, и, согласно Евангелию, не отменяется»[9].

 

Такова этическая сторона Эдикта. Что касается правовой, то, во-первых, христианам давалась свобода исповедания и беспрепятственного совершения Богослужения: «Отныне всякий, свободно и просто выбравший Христианскую веру, может соблюдать её без какой бы то ни было помехи. Мы решили обстоятельно изъяснить это твоей попечительности, дабы ты знал, что мы даровали христианам полное право совершать Богослужение». Однако под данное право подводилась и известная материальная база, а именно: полное возвращение того, что у христиан было отнято во время гонений: «Кроме того, касательно христиан мы постановляем следующее: если места, в которых они раньше собирались и о которых в прежде присланной твоей чести грамоте предписано совершенно иначе, куплены у нашей казны или у кого-либо, то пусть их вернут христианам безвозмездно, без возврата заплаченной за них суммы, немедленно и беспрекословно. Равным образом получившие такие места в дар должны немедленно вернуть их христианам. И если купившие эти места или получившие их в дар хотят просить за них от нашей доброты вознаграждения, то пусть обратятся в суд к нашему правителю, и наша милость не оставит их просьбы без внимания».

 

В данном случае император восстанавливает принцип естественной справедливости. Он не только возвращает христианам всё отнятое у них во время гонений, но и покрывает убытки бывших владельцев их имущества из госказны. Он стремится только к одному: чтобы всё было справедливо, и чтобы каждый гражданин его Империи оставался доволен. При этом настаивает на полном и безоговорочном возврате всей собственности. Насколько же в этом документе Константин Великий стоит выше тех правителей, кто вообще не признавали за Церковью имущественных прав. В нашей стране, например, при восстановлении Троице-Сергиевой Лавры обязали из её средств строить квартиры выселяемым жильцам. При современной, уже «демократической» власти, также никак не могут провести в жизнь закон Президента РФ от 1993 года «о реституции церковной собственности», и до сих пор передают Церкви лишь храмы (по большей части в чудовищном, разваленном виде), но не всю прежнюю инфраструктуру: церковные угодья, пастбища, богадельни, дома братств и клира, монастырские земли и т.д.

 

Между тем, святой Константин в другом своем указе, направленном чиновнику Анулину, разъясняя смысл Миланского Эдикта, недвусмысленно повелел немедленно вернуть христианам не только их храмы и молитвенные дома, но и всю собственность в целом: «Любя доброе, мы не намерены посягать на чужую собственность, но хотим, чтобы она была, почтеннейший Анулин, возвращена владельцу. Посему мы желаем, чтобы по получении этой грамоты ты немедленно приказал вернуть христианам кафолической Церкви в каждом городе или в других местах все, что им принадлежало и что теперь находится во владении или граждан, или иных лиц, ибо мы постановили вернуть церквам их прежнюю собственность. Если же ты, благочестивый, ясно видишь смысл этого повеления нашего, то озаботься, чтобы сады, дома, вообще все принадлежавшие этим церквам было целиком и как можно скорее возвращено им».

 

http://3.bp.blogspot.com/-Fc1WVbR4SHY/UaycVlGp5yI/AAAAAAAAGAE/XXlyHYYrb3Y/s1600/1188-large.jpghttp://3.bp.blogspot.com/-Fc1WVbR4SHY/UaycVlGp5yI/AAAAAAAAGAE/XXlyHYYrb3Y/s1600/1188-large.jpg

Сербские марки, выпущенные к великой дате Истории

 

Эдикт весьма поучителен для всех нас. Кризис современного российского правосознания и происходящая отсюда общественная нестабильность, грозя серьёзными потрясениями в будущем, во многом происходит от неуважения к чужому имуществу и отсутствия подлинной легитимности как современной государственной, так и частной собственности. Грабительская «прихватизация» 1990-х, безусловно нуждающаяся в пересмотре и с правовой, и с нравственной, и с государственной точки зрения, – была бы невозможна без ленинского лозунга «Грабь награбленное», как и без «опыта» после-революционных экспроприаций и коллективизации 1930-х. Если мы действительно желаем восстановить правовое поле российской государственности, без чего невозможно её стабильное существование и развитие, хорошо бы последовать примеру Константина Великого: «любя добро», возвратить чужую собственность владельцу. Начать этот процесс следует с Церкви.

 

Огромное значение имело то, что Константин Великий признал за Церковью статус юридического лица. Характерно место из Миланского Эдикта: «Так как христианам принадлежали не только те места, где они обычно собирались, но и другие, составлявшие собственность не только частных лиц, а целого общества, то согласно Закону, только что нами изложенному, ты распорядишься без всякого промедления вернуть их христианам, то есть всему их обществу и каждому собранию, соблюдая, конечно, и упомянутое указание о том, чтобы вернувшие те места безвозмездно рассчитывали на вознаграждение от нашей доброты». В дальнейшем благодаря этому указу, Церковь могла принимать дарения и отказы по завещаниям и следовательно, вести большую благотворительную работу: содержать больницы (νοσοκομεια), сиротские дома (όρφανοτρόφεια), дома престарелых (γεροντοτρόφεια), кормить нищих и больных, помогать вдовам и т.д. Примечательно, что советское Законодательство уничтожило статус юридического лица Православной Церкви и признавало юридическим лицом даже не приход, а так называемую «двадцатку»: двадцать мирян – учредителей прихода.

 

Деятельность Константина Великого после Миланского эдикта представляет собой замечательный образец, с одной стороны, здравой поддержки всего положительного, что несла в себе церковная жизнь, и широкой терпимости – с другой. Он предпринимает целый ряд мер в пользу Церкви: делает щедрые денежные и земельные пожертвования, освобождает клириков от общественных обязанностей с тем, «чтобы они служили Богу со всей ревностью, поскольку это принесёт много пользы и делам общественным», делает Воскресенье выходным днём, уничтожает мучительную и позорную казнь на кресте, принимает меры против оставления родителями детей и т.д. С другой стороны, даже после победы над Лицинием и своего окончательного обращения к христианству (около 323 г.) он не предпринимает никаких насильственных мер по отношению к язычеству и в своих эдиктах лишь призывает язычников обратиться к христианству: «Для сохранения мира я постановил, чтобы и те, которые ещё остаются в заблуждении язычества, пользовались таким же спокойствием, как и правоверные. Пусть и те, которые удаляются от послушания Богу, пользуются, если хотят, своими посвященными лжи храмами»[10]. Из кодекса Феодосия можно видеть, что вплоть до самой смерти Константина (337) язычники имели свои храмы, жрецов, поступали на государственную службу[11].

 

Подведем итоги. С одной стороны, император Константин основывается на естественном праве, апеллируя к здравому смыслу. С другой стороны, естественное право в конечном счёте восходит к сверхъестественному источнику. Свою толерантность он основывает на философском монотеизме, который, однако, уже обладает определёнными христианскими чертами. Миланский Эдикт проникнут идеями Богомыслия и Богопознания, уважения к свободе любого человека и к свободе Богослужения – с одной стороны, как и идеей уважения чужой собственности – с другой. Немаловажным являлось дарование Церкви статуса юридического лица. Всемерно поддерживая Церковь финансово и организационно, Константин Великий в то же время не считал нужным насильственно обращать к христианству язычников, как ради общественного мира, так и во имя принципа религиозной свободы. Однако его толерантность базировалась не на индифферентности, а на философском монотеизме, с одной стороны, и на Евангельском принципе «оставьте расти тех и других» – с другой. Без преувеличения, император Константин стоит у истоков христианской цивилизации и христианского права, в том числе и христианского понимания толерантности.

Image result for Памятник Константину Великому в Йорке

 

По материалу статьи диакона Владимира Василика. С-Петербург. Напечатано 25 января 2010 г. Pravoslavie.ru

 

[1] Ильин И.А. Путь к очевидности. М., 1991. С. 248.

[2] См.: Ильин И.А. О сущности правосознания. М., 1992.

[3] Классическая работа по истории Миланского эдикта – Бриллиантов А.И. Император Константин Великий и Миланский эдикт 313 года. Пг., 1916; одна из последних работ на русском языке с исчерпывающей библиографией – Рудоквас А.Д. Очерки религиозной политики Римской империи времени императора Константина Великого // http://www.centant.pu.ru/aristeas/monogr/rudokvas/rud010.htm

[4] Многие учёные допускают реальность этого видения. См., напр.: Jones A.H.M. The Later Roman Empire. Oxford, 1964. P. 80.

[5] Historia ecclesiastica. X.5.4. Ed. G. Bardy, Eusèbe de Césarée; Histoire ecclésiastique, 3 vols. [Sources chrétiennes 55. Paris: Cerf, 1958 (repr. 3: 1967)]: P. 100. Русское издание: Евсевий Памфил. Церковная история. М., 1993. С. 323.

[6] «Τη διανοία και τη βουλήσει έξουσίαν δοτέον του τα θεια πράγματα τημελειν κατα την αΰτου προαίρεσιν».

[7] «Τινα εδόκει έν πολλοις ςπασιν έπωφελή είναι, μαλλον δε έν πρώτοις διατάξαι εδογματίσαμεν, οίς ή προς το θειον αίδώς τε και το σέβας ένείχετο, τουτ έστιν, όπως δωμεν και τοις Χριστιανοις και πασιν έλευθέραν αίρεσιν του άκολουθειν τη θρησκεία ή δ άν βουληθωσιν, όπως ό τί ποτέ έστιν θειότητος και ούρανίου πράγματος, ημιν και πασι τοις υπο την ημετέραν έξουσίαν διάγουσιν εύμενες είναι δυνηθη» (Eusebius. Historia Ecclesiastica. X. 5.4).

[8] Буквально: «стыд по отношению к Божеству и почтение» – «οίς ή προς το θειον αίδώς τε και το σέβας ένείχετο» (Ibid.).

[9] Цит. по: Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран. М., 2004. Т. 1. С. 340. Может возникнуть возражение, что автор Эклоги – иконоборческий император Лев Исавр. Однако она была принята в 726 году, до начала иконоборческих гонений, и по сути дела отражает византийскую юридическую практику VII – начала VIII веков, то есть может считаться выражением православной юридической традиции. Эклога во многом повлияла и на церковное право, и на право славянских народов.

[10] Жизнь Константина. II. 48.

[11] Успенский Ф.И. История Византийской империи. М., 1995. Т. 1. С. 64.

 

 

 

 

 

 

 

LUCH 2012