Он не спал,
ходил босиком, по его молитве воскресали мёртвые. В 50-е годы дни напролёт
выстаивал на ступенях Конгресса, прося о квотах для русских поселенцев в
Америке. Он созидал Зарубежную Церковь, Русскую Америку – сам
заложил десятки храмов в Европе и на
американской земле, ни на минуту не прекращая молитвенного Подвига.
Cвятой
Владыка Иоанн Шанхайский Чудотворец
в моей жизни от детства до зрелости
Барон де Беннигсен
(Париж)
Было это летом, мне тогда было примерно шесть лет. Владыка Иоанн приехал
осмотреть Кадетский Корпус в Версале. Владыка был с Игуменией Феодорой и с
одним или двумя другими лицами, которых признаюсь не помню. В Корпусе летом
кадетов не было. Какую-то часть визита я провёл с ними. Когда визит закончился,
я их проводил до машины.
Помню как Владыка мне сказал подойти под благословение
к Матушке Феодоре, вежливо с нами распрощался. Дядя Юра, мамин брат и мой
крестный отец, был священником, у него была матушка; прощаясь с Владыкой я его
попросил перадать привет его Матушке! Этот случай мне, не раз,
рассказывала моя мама. Так вот, немного курьёзно, произошла моя первая встреча
со Святым Иоанном Шанхайским и Сан-Францисским.
Владыка поселился у нас в Корпусе. Моя семья очутилась в Кадетском
Корпусе скоро после нашего приезда во Францию из Гермаии, после Войны. Сначала
мы попали в монастырь в Муазенэ, где тогда жила матушка Магдалина, полненькая,
которая была гостинничной в Лесне; потом недолго прожили в домике в деревушке
Буа д’Арси. Узнав, что существует в Версале Русский Кадетский Корпус, где дети
могли бы учиться и жить среди русских, мой папа подал прошение и был принят в
качестве учителя физики.
Мой отец работал инженером электриком. Мы поселились всей семъёй в нижнем
доме на втором этаже, в двухкомнатной квартире только что скончавшегося Отца
Засимы. Через стену жили медсестра корпуса Елизавета Степановна Дулгова, по
прозвещу «Систр-ра» (прозносить с французким акцентом), с сыном Игорем
(Игорьком как я его называл), теперь покойным Владыкой Серафимом. Под нами, в
комнате, жили прачка Антонина Ивановна
Пашковская-Ремовская с сыном Юрой.
**************
Владыка любил детей и дети его тоже любили. Был добрым, улыбчивым, строгим
и справедливым. Дети это чувствовали и к нему льнули без опаски всем серцем и
душой. Но так как Владыка не был покладистым к человечески слабостями, а люди
любят и жалеют, часто, свои слабости и себе многое прощают, потому думаю
некоторые взрослые недолюбливали Владыку.
Владыка всегда ходил босиком. Не взирая на погоду, будь снег зимой или
осенью колючки от каштанов. Под ногами у него была толская кожа, почти
подмётка. Но эта подмётка на пятках сохла и трескалась! Как ни уговаривали
Владыку надевать, хотя бы, сандалии, он ни за что не поддавался.
Владыка не ложился отдыхать, дав обед бодрствовать. Когда он не работал,
ночью, то сидел на кресле и волей-неволей, немного дремал. Даже когда Владыка
болел, трудно было его положить в постель. Единственный человек, который мог
заставить Владыку надеть сандалии или лечь отдохнуть, была Катя в Лесненском
Монастыре. Стоило ей сказать Владыке пойти лечь в постель, Владыка не
спорил и её послушав ложился отдыхать.
Многие думали, что у Владыки было «пузико», однако в действительности
Владыка носил на шее виригу: мешок с песком. Тем что Владыка не спал, был с
«пузиком», ходил всегда босиком, говорил с небольшим сюсюканьем (из-за плохих
зубов?), – многие люди его не полностью понимали, что этот человек не был
просто человеком, что был Святым. Мы с детства это все знали!
**********
Первый раз, в семь лет, я исповедовался у Владыки. Владыка, я уверен, видел
насквозь, исповедывая, Он никогда не задавал вопросов, не связанных с нашей
жизнью. Владыка говорил, что когда
исповедывашься, надо конечно каяться в больших грехах, но так же
необходимо каяться и во всех мелких. Это как пыль: её не видно но, когда её
много – грязно. Это мне рассказывал мой брат Серёжа по словам Владыки. Исповедь
с Владыкой длилась долго, Владыка очищал до конца наши детские душеньки. Помню,
когда выйдешь после такой исповеди, идёшь и себя чувствуешь чистым, лёгким, как
будто летишь, не чуя почвы под ногами!
**********
Брат мой Серёжа родился в городе Двинск, в Латвии, в 1940 году. Это город, где мой дедушка был
комендантом крепости в русское време. Серёжа пережил немецкое нашествие, бомбы
и т.д. В рузультате этого заикался. Серёже захотелось стать чтецом. Заике
трудно читать в Церкве. Брат мой поделился этим
с Владыкой, Владыка ему сказал: «На тебе Часослов, иди в лес и громко
читай, а я за тебя помолюсь!» Серёжа перестал окончательно заикаться и был
пострижен в чтецы Владыкой в нашем Кадетском Храме, находящемся в бывшем
гараже.
****************
В Нице мы познакомились с Валерием Жедилягиным, и Валерий приехал в Корпус
в Версаль. «Когда я туда прибыл, рассказывает он, мне сказали пойти получить
благословение у Владыки Иоанна. Подойдя к двери Владычий келии, не успев
постучатся я услышел: « Заходи, Валерий, я тебя жду!» Владыка видел всё даже
через закрытую дверь.
****************
Когда мне было примерно одинадцать лет, на пути в Ницу где наша семья
проводила летние каникулы, в нашу машину влетела другая. Мою маму выбросило из
машины. Мама попала в больницу полуживой, со сломанными рёбрами и носом. За
нами с братом из Ницы приехал Владыка Сильвестр, друг семьи.
Он дружил с моей мамой и её братом, одцом Георгием, ещё в Прибалтике, в
Двинске и Риге. Ваня Харун, по его имени до монашества, прислуживал с моим
дядей Юрой. И часто заходил домой к моей бабушке Соне, она его подкармливала и
шила-вышивала ему русскую косоворотку так же как и Юре, чтобы они могли бы
красиво прислуживать на Пасху.
После нашего отъезда, мой Папа остался в Экс-ен-Прованс, где мама лежала в
больнице. Владыку Иоанна же никто и не подумал придупредить! Но несмотря на
это, Владыка приехал в Экс-ен-Прованс, и прямо пришел к моей маме в больницу.
Он её причастил и уехал также незаметно как и приехал. Владыка Иоанн знал, что
одна из его прихожанок нуждается в его помощи, где-то на юге Франции, Он туда и
поехал.
****************
Однажды, в конце богослужения, Владыке стало плохо и Он согласился сразу
подняться к себе в келию. Его проводил кадетский воспитатель господин
Сережников, который был сильным высоким мужчиной. Когда открыли дверь Владычей
келии, там какой-то мужчина грабил Владыкину комнату. Увидав, что ему некуда
бежать, этот человек бросился через окно, было высоко. Несмотря на это,
Сережников кинулся за ним, но Владыка его остановил, сказав ему: «пусть бежит.
Я его знаю, вчера он ко мне приходил, я ему уже дал денег; если воротился,
значит ему ещё надо было. Пусть бежит, я за него помолюсь!»
****************
В те времена, на Богоявление, в Версале, выпадал всегда сильный снег.
Кадеты строили снежные крепости и во всю бились снежками. Водосвятие, каждый раз,
происходило в саду, на «белой площадке», где бывали всегда парады. Крестным
ходом все шли из храма на то место, где, под мачтой, был заготовлен бак с
водой. В конце водосвятия, Владыка с радостью и хитрым взглядом всех «кропил»,
т.е. «обливал». Он рассказывал, что в Шанхае водосвятие происходило на речке,
где делали прорубь во льду. «Я бросал крест в воду, а православные молодые
китайцы ныряли трижды, и мне вылавливали крест».
После богослужения Владыка обходил весь Кадетский Корпус – не было местечка,
что Владыка не святил водою. Владыка всега окрапливал и снежные крепости.
Каждый раз находились «умники», говорящие ехидно зачем освящать снежные
крепости, всё равно скоро растают! «Да чтобы дети не поранились!» спокойно и мирно отвечал им Владыка. Он любил
очень нас, детей. На день Ангела Владыка всегда нам дарил то иконку, то
перочинный ножечек, то крест...
****************
Был у Владыки келейник из Шанхая диакон Христофор (он потом уехал в
Иерусалим и закончил свою жизнь на Елионе). Диакон
Христофор на Всенощной читал. Владыка стоял в алтаре, в темноте, без книжки,
когда чтец сбивался и не читал то, что положено, сразу слышалось за
иконостасом: «Тцоц! Тцоц! Тцоц!»
Бедный чтец бросался искать, что читать. Если опять ошибался, сразу, сново,
звенело: «Тцоц! Тцоц! Тцоц!» На третий раз Владыка выходил с сердитым видом, но
в глазах блистела доброта, и показывал чтецу, что нужно было читать. Владыка
наизусть знал все Богослужения.
****************
Мама мне рассказывала, что под Парижем, в городке Сан-Клю, жила одна
пожилая дама. Дама раз упала и сломала ногу. Рентген показал, что была нога
переломана в трёх местах, что перелом очень плохой и что, в её возрасте,
надежды на выздоровление никакой не было и, чтоб её саму спасти надо было ногу
ампутировать. Бедная дама в ожидании ампутации позвонила Владыке, попросила Его
прийти к ней помолиться, чтоб дать сил.
Владыка пришел, положил мощи (они всегда были при нём) на больную ногу и
начал молиться. Дама заснула. Когда она проснулась, Владыки больше не было.
Дама встала – нога держится! Дама пошла к хирургу сама. Хирург сделал рентген –
кость срослась!
****************
В Версале жила одна дама, очень хороший живописец-портретист, Молонель
Кипа. Одна из её картин, «Портет Бродяги», висела в мэрии Версаля, купленая самим
мэром. Молонель Кипа не была церковным человеком, но дружила с Елизаветой
Степановной Дулговой. И несмотря на то, что она ходила в церковь к нам на
Богослужения, она, всё же, просила Елизавету Степановну отслужить панихиду по
её родным усопшим. Она вечно была в меховом пальто, из-за которого её кличка у
кадетов была: «тигрица».
Это длилось немало лет. Однажды зайдя
позно вечером в храм, она очень испугалась – вдруг во мраке протянулась к
лампадке рука. Это был Владыка. В какой
момент люди встречаются со своею судьбой, сознают, что есть у них душа и нужно
о ней заботиться? Я не знаю. Однажды Молонель Кипа постарела. Елизавета
Степановна рассказала моей маме, что
раньше она натягивала свои морщины и заклеивала пластырем за ушами, красилась,
чтоб казаться моложе, и так далее. Внезапно это всё ей стало ненужным. Господь
Бог пробудил её душу: Молонель Кипа начала ходить беседовать с Владыкой
Иоанном.
Зиночка, наша Зинаида Васильевна фон Жульен, мне рассказывала, что часто
Молонель Кипа приходила и на Клод Лоррэн к Владыке. Они часами спорили.
Художница садилась на лесницу и говорила Владыке, что умрёт до Него. А Владыка
ей отвечал: «Нет, я скончаюсь первым!» Так и сбылось, на следующий день после
смерти Владыки в Америке скончалась Молонель Кипа.
В нашем храме «Всех Святых в Земле Российской Просиявших» на Клод Лоррен
оталось наследство от этого художника: по приказу Владыки Иоанна, Молонель Кипа
написала нашу «Плащаницу».
****************
У иконостаса нашего Храма в Париже, где я староста, стоит посох Владыки.
Когда на него смотрю ясно вижу, в памяти, как, на верхней перекладине, лижали
Его Святые руки, когда, перед Царскими Вратаи, говорил Он проповедь.
В храме висят иконы с которыми общался наш Святой Владыка, например икона
Божей Матери, которую сам Владыка привёз из Китая и иконы, из Кадетского
Корпуса, которыми Владыка решил украсить Свой храм, – через все эти иконы
возможно общаться со святым Иоанном.
****************
Я ему прислуживал, держал Его посох. Когда подрос, Владыку облачал и имел
счастье прожить раннее детство вблизи с Ним, в Его «тени», с Ним много пережить
– мальчуганом, у Него исповедоваться, получать от Него добро и ласку.
****************
Почему-то на всех иконах, изображающих Владыку Иоанна, Его вид строгий и
часто сердитый. Меня это всегда огорчает. Хорошо, что в Храме в Вильмуасоне, по
просьбе нашего настоятеля О. Веньямина Жукова, написана икона Святого Владыки
Иоанна Шанхайского Чудотворца, на которой Владыка добрый и улыбчивый каким он
был в моём детстве, печатная репрадукция, этой иконы, находится и в нашем
храме.
****************
Дух Святого Владыки Иоанна Шанхайского Чудотворца живёт в нашем Храме,
который Он создал. Владыка наш покровитель, Он нас защищает и нам помогает во
всей нашей церковной жизни, и часто и в личной. Не зря над храмом его
комната-келья, где он жил и кресло, на котором он отдыхал. Признаюсь, что когда
иногда устану с жизненного пути, из-за забот или здоровья, я поднимаюсь и
сажусь в Владычье кресло и чувствую как Владыка, как в детстве, меня обнимает и
даёт своей силы!
Барон Павел Сергеевич фон Беннигсен,
Староста в Храме «Всех Святых в Земле Русской Просиявших», на рю Клод Лоррен, дом 19, Париж 16.
Слишком
долгим был мой путь к свиданию со святителем Иоанном в России. Понадобилось
целых 60 лет, чтобы вселенский чудотворец, владыка Иоанн Шанхайский и
Сан-Францисский стал для меня самым дорогим из «умерших, но живых». С тех пор,
как я молюсь ему, часто ощущаю его рядом с собой, в квартире, хотя в советский
период не ходила в храм и являюсь большой грешницей. Но Владыка мне все простил
и, чувствую молится за меня и всех, чья судьба похожа на мою. Молится за всех
«смущенных юношей нашего лихолетья, обуреваемых беснованием вселукавым» (из
молитвы ко святителю Иоанну).
Я родилась в
Харбине в 1933 году, а в 1935 году родители мои переехали в Шанхай, куда в 1934
году приехал владыка Иоанн. А уехал он оттуда в 1949 году, позднее нашего с родителями
пребывания в Шанхае: мы жили там до 1947 года. Родителей моих уже давно нет в
живых, так что спросить о подробностях моего детства не у кого...
Прости меня,
Владыка, если я не совсем точно передам все, что чувствую и помню, но что было
– то было. Мама моя родилась в Харбине, так как ее родители строили Китайскую
Восточную железную дорогу (КВЖД). В те времена город Харбин был почти русским,
с православными церквами и русскими священниками! Отец мои родился в Омске. Там
революция несколько припозднилась, и его мобилизовали в армию Колчака, где он
служил писарем, а потом с армией же и оказался в Харбине. Там родители мои
познакомились и поженились.
Мама моя была
очень верующей, хотя имела образование всего только 4 класса
церковно-приходской школы и не могла мне дать полного представления о
Православии. Все давалось Святым Духом. Она водила меня в тот самый храм,
который был построен эмигрантами и владыкой Иоанном Шанхайским.
Отец в Шанхае
не был связан с эмигрантами. Он работал на американской заправочной станции,
напротив кабачка Александра Вертинского. Отец никогда не говорил о вере. Жили
мы бедно. Помню, с мамой ездили мы в женский приют с благотворительными целями
и навещали сирот. Однажды в женском приюте на службе на меня надели церковное облачение,
и я держала шлейф Владыки и кадило, стоя на возвышенном месте.
До поры до
времени я совсем не вспоминала этот лучай, но теперь, когда я прошла испытания
жизни, болезни, все операции, поняла, что это было самое значительное событие в
моей жизни. В тот миг я испытала невообразимое чувство счастья и гордости.
Видимо, это была не гордость, а второе мое рождение... Я испытала блаженство и
еще не знаю, как охарактеризовать этот случай из моей жизни.
Родители
тосковали по родине и решили вернуться в Россию, а ехать в Америку у нас не
было денег. Это были массовые отъезды русских в разные страны. Мы ехали третьим
пароходом в СССР – бесплатным. Еще в Шанхае нам дали советское подданство, и мы
строили «Советский спортивный клуб». Клеили плакаты, смотрели советские фильмы.
По вечерам со
своим оркестром на танцплощадке исполнял джаз Олег Лундстрем и мои сверстники
танцевали... Я всегда ходила в спортивной форме: белая кофточка, белые шортики
и полукеды, которые я каждый день покрывала для белизны зубным порошком. Я
бегала, прыгала в длину, в высоту (у меня до сих пор хранятся грамоты и
фотографии). Против религии нас не настраивали, но в церковь я перестала
ходить. Я думаю, что это из-за войны: преграждали путь то японцы, то американцы
(обманывать не буду, это я смутно помню).
Помню, что от
бомбежек я пряталась под стол. Прибыв в Свердловск, я очень стыдилась прозвища
«шанхайка» и в университете уже никому не говорила, откуда я. В анкетных данных
писала всё, но нигде не вспоминала свое прошлое и, наверное, казалась странной
и замкнутой, сама чувствовала постоянный дискомфорт душевный. В Шанхае нас
изредка навещали священники.
Я хорошо
помню церковные праздники, особенно Пасху и Рождество. Я не стыдилась говорить
и в Свердловске: «Слава Богу», «Прости, Господи», «Чтобы не наказал Господь»,
пока мне не сделали замечание в школе за слова, которые были для меня
привычными. Я стала следить за собой. Когда отпевали мою маму в церкви,
студенты, пришедшие на похороны, а это был 1952 год, наговорили мне всякого...
Ох! Как жаль
наше поколение! Очень жаль, что и сейчас оно создает атмосферу отнюдь не
православного образа жизни, но придет время всеобщего покаяния, когда духовное
просвещение посетит Россию и коснется каждого. Я в это верю. Мы все больны,
население заражено экстрасенсорикой, сектантством, всякими предрассудками,
недоброжелательством, завистью.
Родителей
моих уже нет в живых, и мне некого расспросить в подробностях о том, что было
при встречах с Иоанном Шанхайским. Это все он, дорогой и любимый, «рассказал»
мне о себе через книги, кассетные записи и иконочки. Все, что я вспомнила и
прочитала о нем, не случайно. На исповеди один местный батюшка, не зная
подробностей моей жизни, сказал мне, что у меня есть духовный покровитель, и
указал мне на владыку Иоанна, которому молюсь, присутствие которого ощущаю
рядом,особенно когда я дома одна.
Я прошу
заступничества его перед Господом о моих детях и внуках и о тех, кто нуждается
в этом заступничестве. Спасибо тебе, Владыка, за все и прости. Все испытания я
перенесла со смирением: без денег, без одежды, без Церкви. Затем начались
болезни, хроническая усталость, многочисленные операции, инфаркт, гипертония,
болеющие дети. Дети тоже пришли в Церковь. Дети настояли на нашем венчании. Мужу
было 73 года; а мне 61.
Сейчас мне
легче переносить невзгоды, потому что мы все с Господом и потому, что у меня
есть духовный покровитель, святитель Иоанн чудотворец. Владыка Иоанн, моли Бога
о нас! Мне кажется, что я живу, так как ещё не засвидетельствовала о тебе,
потому и согласилась рассказать все для Фонда Иоанна Шанхайского и
Сан-Францисского чудотворца.
Это
произошло, когда я хотела узнать через Фонд, есть ли храм в России, где можно
помолиться владыке Иоанну. Чудесным образом продолжаю жить и быстро справляюсь
с послеоперационными болезнями. Всего операций было семь. Последняя
онкологическая. Главные испытания перенесла моя старшая дочь. Все дети пришли к
вере, и всех я учу молиться святителю Иоанну и молю о его заступничестве за
них.
LUCH 2006