Любовью и милосердием, множеством славных духовных и просветительских подвигов, молитв и чудес облагоухал вселенную, украсил Зарубежную Церковь и прославил Христа Владыка Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский. Он свершал свой путь в страшное время отречения Русского народа от Истины и всех последующих бедствий и мытарств, являя пример мужественного в ней стояния. Владыкао Иоанн первым заговорил о небходимости скорейшего покаяния за грехи Богоотступничества и Цареубийства. Он беседовал с Ангелами, его видели в сиянии в Алтаре. Он отошёл ко Господу перед Курской-Коренной иконой Божией Матери «Знамение».       

 

Апостол Русского Зарубежья. Первый Зарубежный патриарх.

 

ДЕТСТВО. ЮНОСТЬ. ГОДЫ УЧЁБЫ.

Михаил Борисович Максимович, родился 4/17июня 1896-го года в селе Адамовка, Харьковской губернии, в семье дворянина. Род Максимовичей издавна отличался большим благочестием. Семья была в родстве с тобольским митрополитом св. Иоанном, просветителем Сибири, пославшим первую Православную Миссию в Китай. Подвижник XVIII века прославлен в 1916-м году. 

 

Святое Крещение: тезоименитство Михаила Архангела. Монашеский постриг (1926 г.): тезоименитство святителя Иоанна Тобольского. Миша рос болезненным, тихим и застенчивым, любил читать жития святых, собирал книги и иконы. Был первым другом всех беспризорных собак в округе. А оловянных солдатиков, когда играл, переодевал в монахов. Загородное имение Максимовичей находилось в 12 км от Святогорского мужского монастыря, где Миша с набожными родителями часто бывали и подолгу паломничали.

 

В семье все были высоко образованы. Отец Михаила был предводителям дворянства, дядя – ректором Киевского университета. Сам будущий святитель и вселенский чудотворец имел два Высших образования, постоянно учился, знал буквально всё о современной науке, микромире, атомной энергии, элементарных частицах, о достижениях авиации, театра и вообще обо всех событиях современного ему мира. 

 

11 лет, в 1907-м году поступил, и в 1914-м году окончил Полтавский Кадетский корпус. Далее мечтал поступить в Киевскую Духовную Семинарию. Родители настаивали на Праве. Из глубокого им послушания, Михаил поступил в Харьковский Императорский Университет и успешно его окончил. В 1917 – 1918 гг. дважды сидел в тюрьме за веру и верность Царю.

 

Всегда во время учёбы Миша Максимович больше молился, чем зубрил. Революция, ставшая для многих крушением всех надежд, не стала катастрофой для глубоко верующего юноши, а когда началась Гражданская война, вся семья иммигрировала в Югославию. Михаил поступил в Белградский Университет, на факультет Богословия. Зарабатывал на кусок хлеба разнося по городу газеты.

 

В иммиграции познакомился с местным архиереем, знаменитым митрополитом Антонием (Храповицким) и стал его духовным сыном. В 1926-м году митр. Антоний постриг его в монашество с именем Иоанна в честь св. Иоанна Тобольского, и в том же году, на Праздник Введения во Храм, был рукоположен во священника.

 

С 1928-го года молодой иеромонах Иоанн становится преподавателем в сербской Семинарии в городе Битоль. Епископ Охридский Николай Сербский называл Иоанна «живым святым»: молодой иеромонах ежедневно служил Литургию, ел только один раз в день поздно вечером, никогда не гневался и был исполнен ко всем необыкновенной любви и заботы.

 

Студенты, жившие в общежитии, быстро заметили, что маленький, тщедушный о. Иоанн Максимович не спит на кровати, только засыпает на коленях во время молитвы. Смеха ради даже подкладывали ему кнопки в постель, чтобы в этом убедиться.

 

Правда, их Наставник в Законе Божием не отличался красноречием, что было недостатком для преподавателя. Тем не менее, в 1934-м году его было решено рукоположить во епископа. Он поехал в Белград; в трамвае его встретила знакомая русская эмигранта и спросила, зачем он в городе? Максимович ей сказал, что вероятно по ошибке его вызвали в город вместо какого-то другого иеромонаха, избранного для посвящения в епископы.

 

НА ВОСТОК!

На следующий день он ей сообщил, что ошибка вышла ещё хуже: именно его и рукоположили. И вскоре послали еп. Иоанна в Шанхай, где в те годы существоваоа огромная колония русских эмигрантов. Здесь он ежедневно служил Литургию, продлолжал бороться с ночным сном, обливал себя холодной водой, соблюдал постоянный строгий пост, и один Бог ведает, каким ещё другим испытаниям подвергался, не щадя себя.

 

Епископ Иоанн организовал в городе Шанхае приют во имя св. Тихона Задонского для сирот и для детей бедных родителей. Через этот приют прошло почти четыре тысячи детей. Владыка стал для всех них не только Крёстным, но и обыкновенным, земным отцом, постоянно заботясь не только о пропитании, здравии и полноценном развитии, но и об образовании, о духовном становлении и развитии их талантов.

 

Владка Иоанн взял для себя за правило присутствовать на всех экзаменах по Закону Божию по всех русских школах. Он заботился о праздниках, о ёлке, о концертах и о духовых инструментах, о подарках ко дню Ангела и о многом, многом другом. Только бы дети его приюта не чувствовали себя сиротами, оставленными Богом и людьми.

 

Владыка Иоанн сам лично ходил по самым отдалённым и опасным трущобам Шанхая, куда он даже не мог взять с собой никаких спутников, из-за опасности их жизни, и всюду собирал голодных беспризорных детей; мыл их, кормил и приводил в божеский вид.

 

Скольким несчастным детям он спас жизнь, скольких исцелил свой молитвой, сколько из них направил, наставил на путь – никто точно не сможет этого сказать. Один Гогсподь Бог всё видит и в благодарность верному сыну Своему, истинному Пастырю Христову, всегда помогал Владыке Иоанну во всех его, казалось бы невозможных, делах и обстоятельствах его невероятной, непостижимой Судьбы.

 

Когда после Второй Мировой войны в Шанхай пришли коммунисты, Владыка Иоанн Максимович эвакуировал весь приют сначала на Филиппины, на остров Тубабао, а затем в США.

 

Более того, он хлопотал перед американскими правительственными чиновниками о разрешении 5 000 тысячам русских из Шанхая въехать в США. Такая массовая выдача эмиграционных виз противоречила всем правилам, но именно епископ Иоанн всё-таки добился своего, и все, кто знали формализм чиновничьей системы США, воспринимали это как чудо большее, чем даже многочисленные исцеления, совершавшиеся по его молитвам.   

 

БОРЬБА С «ЦЕРКОВЬЮ» КРАСНОГО ЗВЕРЯ И ВСЕЛЕНСКОЕ УСТРОЕНИЕ.

После завоевания Шанхая коммунистами, все местные епископы признали власть Патриарха Алексия, отреклись от подчинения лидерам «эмигрантской» Церкви, с которыми были многие годы. Только еп. Иоанн продолжал поминать главу Зарубежного Синода митрополита Анастасия и жёстко объяснял, что при поставлении в епископа присягал Зарубежному Синоду, и изменит ему только, если:

 

«когда мне докажут Священным Писанием и законами любой страны, что клятвопреступление есть добродетель, а верность клятве есть тяжкий грех».

 

Власти закрыли Собор, в котором он служил, и в 1949 г. вместе со своей паствой Вл. Иоанн Максимович покинул город. Остались те, кто поверил обещаниям коммунистов. Все они погибли в концлагерях.     

     
В 1951 г. еп. Иоанн был назначен главой приходов в Западной Европе. Ещё в Сербии он служил Литургию не только на церковнославянском, но и на греческом: для живших там греков; в Шанхае он часто служил на китайском. Теперь он, постоянно разъезжая по континенту, служил на французском,  голландском, английском. То есть, он сам всё перекладывал, изучая язык той страны, в которой служил. И это в то время, как большинство его единоверцев сохраняли психологию замкнутых в себе, отгородившихся от окружающего мира людей.

 

Настоятель одной из парижских католических церквей, как некогда еп. Антоний, назвал Максимовича «живым святым»: святым Жаном Ню Пье (Босоногим Жаном; Владыка ходил босиком, возможно, со времен жизни в Китае, где быть бедным означало быть босоногим). Когда однажды его церковное начальство прислало категорическое требование носить ботинки, Максимович, связав пару шнурками, стал носить их как вериги, на шее.

 

Благодаря его проповеди появились даже Православные общины в Голландии, в основном именно из голландцев, не русских. Он составлял жизнеописания и собирал необходимые для прославления документы о Зарубежных святых, до Раскола Церквей. Служил, усердно посещап больницы, тюрьмы, приюты. Всячески поддерживап Леснинскую Обитель.

 

Осенью 1962-го г. еп. Иоанна, к тому времени одного из старейших епископов эмигрантской Церкви, перевели в Сан-Франциско.

 

Тамошняя община раздиралась склоками; замкнутые в своем мирке эмигранты постоянно воевали между собой, выплескивая ненависть и в церковных делах. Строительство Собора фактически зашло в тупик. Многие члены общины ранее жили в Шанхае и помнили Владыку, надеялись на то, что он сможет умирить страсти.

 

Действительно, четыре месяца всё шло к примирению партий, но вдруг немногие скандалисты из Сан-Франциско нашли себе мощную поддержку на другом конце Соединенных Штатов: в Нью-Йорке, у членов Синода Зарубежной Церкви.

 

Возглавлял синод митр. Анастасий, глубокий старик, и шла борьба между возможными его преемниками. Всех их объединял страх перед тем, что Максимович, возможно, оттеснит их.


И вот весной 1963-го года на епископа Иоанна... подали в суд. Те члены церковной общины, которые оказались не у дел после его приезда в город. Обвиняли епископа в якобы растрате денег, в подтасовке выборов епархиального совета и поч., проч. Жалкие, ничтожные дрязги, которые вообще стыдно было нести в светский суд.

 

Сила обвинителей была в том, что их вдохновляло высокое церковное начальство из Нью-Йорка; доходило до того, что секретарь Синода священник Георгий Граббе давал подложные телеграммы от имени Синода, приехал и давал показания против Максимовича.

 

Если коммунисты были недовольны тем, что еп. Иоанн не отказывался от верности Зарубежной Церкви, то лидеры Зарубежной Церкви были в ярости, что Максимович не считал всех подряд служителей Церкви в самой России «еретиками, продавшимися большевикам». Иногда даже сослужил вместе с некоторыми русскими священниками, которых уважал и ценил, но большинство церковных деятелей Зарубежной Церкви считали их непоправимо «отпадшими» от веры, уже потому, что в России справляли Рождество не 25 декабря, а 7 января.

 

Со священниками Владыко дружил, но от подчинения красной Патриархии всегда убегал. Просто он умел различать «каноническое», «идейное» и «личное». А фанатики и карьеристы именно этого и не умеют.

 

Одним было мало того, что еп. Иоанн считал католиков «отпадшими» от Церкви; такие идеи были у всех людей его круга и времени, но почитали святым при жизни и после смерти только его. Паства Максимовича любила его не за отвержение католиков или нового стиля, а за то, что он настоящий подвижник. Но как раз именно это многие в Америке презирали и к его твёрдой аскезе и юродству прилепили ярлык «паранойи».

 

Владыко Иоанн старадся не замечать злобы и лютой ненависти мира сего. Он служил, стоил храмы, отмаливал больных, помогал всем, кто к нему обращался за помощью. Вечный помощник эмигрантам в их бесчисленных скорбях и проблемах, являвший им образец веры наших отцов в непрестанной молитве и радости о Боге. Маленький сгорбленный старичок, со свернутой на правое плечо головой, освещал жизнь тысяч людей своей Христовой любовью и лаской.

          
На приходских собраниях православных Сан-Франциско доходило до прямых оскорблений в адрес Владыки. В город приезжали епископы, чтобы выступать в суде против него. Процесс вёл судья Эдвард О’Дэй, сам католик, который (беспрецедентный случай в истории города) разрешил еп. Иоанну перед началом каждого заседания произносить торжественно молитву.

 

А показаний Владыко не давал, считая себя прежде всего монахом, который не имеет права оправдываться. Однако, его окружали и друзья, и в конечном счёте судья целиком оправдал епископа от нападок единоверцев.

 

В сущности, столкнулись два типа Православия: «гладенькое», кастово-торжествующее, угрюмо замкнутое в самоупоении, – и Православие сияющее, ликующее и страдающее, страданием и светом поднятое выше всех раздоров.

 

Архиепископ Иоанн неимоверно страдал, он прямо говорил, что причина раздора – дьявол. Но осуществляли-то раздор его же собратья-епископы. «Я одинок во всём, – сказал он незадолго до смерти одному из близких прихожан. – Если услышишь, что я умер, знай, они убили меня».

 

Он умер через два года после этого процесса, сделавшего его неправедно оклеветанным, мучеником в глазах миллионов людей. А ещё через тридцать лет почитание его достигло такой мощи, что те же самые люди, если их можно называть после этого так, которые его затравили, провозгласили его святым, уступая народу и Духу Божию.

 

ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ.

Последние годы жизни Владыки Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского были омрачены горечью дьявольских поношений, гонений, преследования, наветов и клеветы. Он сносил всё кротко, без жалоб и без вражды, хотя знал в лицо всех своих обидчиков. Владыка молился за них. О своей кончине был предупреждён Свыше заранее и готов к ней.

 

17 июня 1966-го года ему исполнилось 70 лет. Каждый день жизни Владыки Иоанна, этого светлейшего человека, подвижника, воистину: Духа Утешителя,  в мире зла и вражды на Господа можно считать истинным чудом. 19 июня/2 июля 1966-го года Владыка Иоанн сопровождал чудотворную Икону Божией Матери Курскую-Коренную в Её поездке в Сиэтл, штат Вашингтон, на Восточном побережье США.

 

Они остановились с иконой в Свято-Николаевском Соборе, храме-Памятнике Новомученикам Российским. Как всегда отстлужив с утра Божественную Литургию, Владыка Иоанн ещё 3 часа молился в Алтаре, а затем посетил с Иконой своих духовных детей, прихожан этого храма.

 

Около 6 вечера Владыко вернулся в комнату в Церковном доме, где и ранее останавливался. Всё выглядело обычным, и сам он никому не внушал никаких опасений. Но когда зашёл в эту комнату с Иконой, и видимо успел поставить Её на налой и начать молиться, вдруг упал перед Ней на пол. Причём присутствовавшие в нижнем этаже священники и другие люди услышали страшный грохот, как будто рушились стены дома, и в полном недоумении, что же происходит, скорее побежали наверх.

 

Сам Владыка Иоанн не мог своим падением произвести такой шум и грохот. Он был весом невесом, почти ничего не кушал, и даже если бы и упал с колен – на пол, никто не услышал бы ни звука и никто бы не зашёл в его комнатку до утра.

 

Да видно Богу было угодно иначе, и Ангелы Его произвели страшный шум и грохот. Те, кто поднимали Владыку Иоанна с пола на кресло, ничего не могли понять: Владыко Иоанн вдруг отяжелел, отяжелел настолько, что стал практчески неподъёмен как свинец.

 

Он отходил ко Господу, но был ещё жив и успел сказть несколько слов, из которых священники поняли, что Владыка Иоанн в своих предстмертных страданиях отягчён грехами людскими, которые  взял на себя... Зажгли свечи и стали читать отходные молитвы. Владыка Иоанн был удостоен предать свой дух Господу перед Одигитрией Русскогго Зарубежья, Курской Коренной Иконой Богородицы.

 

Сейчас комната, где почил великий Избранник Божий, преобразована в Часовню в его честь и светлую Память.

 

2-го июля 1994-го года, через 28 лет после кончины, при стечение сотен тысяч православных верующих со всего Земного шара, Владыко Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский был прославлен в сонме святых как святитель мира сего и вселенский чудотворец.

 

 

 

Составлено по материалам на Прославление и из открытых источников.

 

 

 

 

 

 LUCH 2010