«Я – патриот России.»
Михаил Ходорковский – это не миллиарды, и даже не ЮКОС.
Прежде всего, МБХ – это ИДЕЯ. Опорочить, уничтожить или посадить в тюрьму идею невозможно. Закончен суд человеческий, грядёт иной –
над врагами идеи открытой процветающей России. Все вместе – не допустим ей 37-й
год ещё раз!
Сергей
Бондарев, для bbcrussian. com
27 мая, на десятый
день оглашения приговора по делу Ходорковского-Лебедева, в Екатеринбурге
состоялся пикет в их поддержку. Устроили его активисты
екатеринбургского общественного движения "Наше время" и представители
регионального отделения партии "Яблоко". У здания Главпочтамта в
центре города собралось около двух десятков молодых людей в майках
"Свободу МБХ" и "Ходорковский GO HOME".
Мы считаем, что
власть сознательно затягивает процедуру вынесения приговора, - объяснял лидер
движения "Наше время" Алексей Новоселов, - они видимо надеются, что
народ устанет от рутины и перестанет следить за происходящим в Мещанском суде.
А мы как раз хотим еще раз привлечь внимание к этому процессу и заявить, что
приговор Ходорковскому – это приговор России".
Решив не
ограничиваться лозунгами и плакатами, пикетчики устроили на площади перед
почтамтом нечто вроде театрализованного представления. С наклеенным на картонку
портретом Путина, которого старательно озвучивал один из демонстрантов. С
Фемидой без повязки на глазах, но зато с игрушечным пластиковым мечом и ручным
безменом. И с игрушечным медведем, которого Фемида под диктовку картонного
Владимира Владимировича, признала виновным "в распространении птичьего
гриппа, в распаде Османской империи, в том, что зимой так холодно и вообще во
всех смертных грехах".
"Капля
камень точит"
После оглашения
приговора Мишу засадили в клетку, сооруженную из коробок и сломанной решетки от
барбекю. «Мы его на время в детском саду взяли, - один из организаторов пикета
Евгений Легедин заметно смущается, - у меня там мама музыкальным руководителем
работает. И меч для Фемиды там же прихватили. Надо же было представление
сделать".
"А Вы
действительно считаете, что пикет необходим?" "Убежден, - отвечает
Евгений, - знаете такую поговорку, капля камень точит? Не силой, но частым
падением". Товарищи Евгения Легедина в это время вдруг переходят с
русского на украинский и, кажется неожиданно для самих себя, начинают кричать
"Разом нас богато!" Правда, дальше первой строчки дело не идет, и
пикетчики возвращаются к русскому. Горожане на соседней автобусной остановке
почти не обращают на демонстрантов внимания. Прохожие спешат мимо. Не
останавливается почти никто.
"Я думал
свердловчан на пикете больше будет", - расстраивается пенсионер из Ревды
Эрлен Перельштейн.
До следующего раза
Он специально
приехал в Екатеринбург поддержать Ходорковского и, не зная точного времени
начала акции, прождал у почтамта три часа. "Странно, что никто почти не пришел,
- сокрушается Эрлен Айзикович, - ведь сейчас Ходорковского схватили, а скоро и
нас прихватят. Я это уже в своей жизни видел. Правильно тут на плакате
написано: "С Новым 1937 годом!"
Действо между тем
подходит к концу. Изображающий доктора Евгений Легедин, в жизни и, правда,
работающий врачом, ставит Фемиде диагноз "синдром Вышинского". А
перед клеткой с Мишей появляется игрушечная медведица с медвежонком в лапах.
"Вот и родные
Ходорковского сегодня так же страдают, - подводит итог Алексей Новоселов, -
давайте еще раз поддержим Михал Борисыча". "Свобода МБХ - моя
свобода!" - скандируют пикетчики. И пообещав выйти на митинг еще раз, но
уже в день окончательного вынесения приговора, они расходятся по домам.
Последнее слово Михаила Ходорковского. 11 апреля 2005 г.,
Мещанский суд г. Москвы (с сокращениями)
«Я – патриот России, и потому
смотрю на происходящее с точки зрения интересов и ценностей моей страны. Мне не
от чего защищаться в независимом суде – вот это доказано публичными документами
компании, а именно – норомальная, устойчивая произврдственная деятельность,
которая не наказуема, а наоборот, приветствуется во всех странах с рыночной
экономикой. И разумеется, официально приветствуется в России.
Государство получило за пакет
акций «Апатита» ту цену, которую само оно, государство, установило. «Апатит» в
то время лежал в руинах. Поэтому власть была счастлива отдать предприятие
собственнику, который спас бы «Апатит» и предотвратил бы голодный и холодный
бунт его работников. Нам удалось сделать и то, и другое.
Цена государству за АО НИУИФ
полностью уплачена. Суд все бумаги видел. Это частное предприятие само приняло
решение изменить направление и сроки использования денег инвесторов. И
принимается такое решение публично, с отражением в отчётах, утверждённых
советом директоров и общим собранием, и оно возвращает средства. Результаты
сотрудничества данного института и инвестора – известны: активы НИУИФ уже 10
лет с момента приватизации выполяют именно функцию многоотраслевого научного
центра – не площадки под застройку.
Деньги передавались в обмен на
процентные векселя банка «Мост», одного из крупнейших на тот момент банков
России. Договоры официальные, никогда и никем не оспоренные. Все денежные
средства, предоставленные по этим договорам предроиятиям Группы «Мост»,
заёмщиками возвращены. В этом легко может убедиться любой желающий.
Напомню, что наш закон запрещает
любое искажение отчётности, по-просту говоря, обман. И это справедливо. Если же
власть всё знала, то всё остальное – проблемы власти, а не налогоплательщиков.
Предоставляя льготы, уполномоченные государственные органы ЗАТО (закрытые
административно-территориальные образования) не просто знали, что компании не юудут
иметь терминал для перегрузки нефти на территории ЗАТО, а прямо указывали в
решении местной Думы, что их деятельность не должна затрагивать
производственных и сырьевых ресурсов ЗАТО.
Эти же государственные органы
выдали компаниям лицензии на торговлю нефтепродуктами – но бкз права их слива и
хранения. То же касается и оплаты части налогов векселями. Она осуществлялась
на основании решений государственных органов. То, что решения такого рода
принимались не изолированно властями ЗАТО, а с понимания и одобрения
федеральных властей, подтверждается и письмами в адрес местных властей, и
статьями в прессе федеральных чиновников, и показаниями свидетелей и
специалистов, допрошенных в суде, которые рассказали о принятой в России
практике предоставления льгот посредникам.
Объём моей благотворительной
деятельности известен – это миллиарды рублей ежегодно. С точки зрения
человеческого разума обвинять меня в целенаправленном сокрытии 1 млрд. долларов
в год достаточно смешно. Сам я получал ровно столько, сколько необходимо для
жизни моей семьи. У меня нет яхт, дворцов, гоночных машин или футбольных
клубов. Небольшой дом, имущества за границей нет.
Я не принадлежу к числу тех, кто
нарочито и цинично демонстрируют вакханалию потребления бедному народу нашей
богатой страны. Наверное, я был неправильным олигархом. Мы открыли крупные
социальные программы помощи населению России, поддержки молодёжи и малоимущим
семьям. И я горжусь той работой, которую удалось сделать за минувшие 15 лет: не
разваливал Советского Союза, не разрушал промышленность. На мою долю выпало эту
промышленность восстанавливать. Это десятки и сотни предприятий. В нефтяной
промышленности я отстоял для России* и воссоздал
компанию, которая в 2004-м году стала первой по добыче и переработке нефти.
Всё это делалось не ради
популярности, но потому, что так велела моя совесть и воспитание, и я всегда
искренне стремился работать на свою страну и её благо, а не на свой карман. Я
не виновен в тех преступлениях, в которых меня обвиняют, и поэтому не прошу
снисхождения.»
Текст подготовила Елена Семёнова, «АИФ», N 16, апрель 2005 г.