Text Box:                              «Я патриот России

Михаил Ходорковский – это не миллиарды, и даже не ЮКОС. Прежде всего, МБХ – это ИДЕЯ. Опорочить, уничтожить или посадить в тюрьму идею невозможно. Закончен суд человеческий, грядёт иной – над врагами идеи открытой процветающей России. Все вместе – не допустим ей 37-й год ещё раз!

 

Сергей Бондарев, для bbcrussian. com

27 мая, на десятый день оглашения приговора по делу Ходорковского-Лебедева, в Екатеринбурге состоялся пикет в их поддержку. Устроили его активисты екатеринбургского общественного движения "Наше время" и представители регионального отделения партии "Яблоко". У здания Главпочтамта в центре города собралось около двух десятков молодых людей в майках "Свободу МБХ" и "Ходорковский GO HOME".

 

Мы считаем, что власть сознательно затягивает процедуру вынесения приговора, - объяснял лидер движения "Наше время" Алексей Новоселов, - они видимо надеются, что народ устанет от рутины и перестанет следить за происходящим в Мещанском суде. А мы как раз хотим еще раз привлечь внимание к этому процессу и заявить, что приговор Ходорковскому – это приговор России".

 

Решив не ограничиваться лозунгами и плакатами, пикетчики устроили на площади перед почтамтом нечто вроде театрализованного представления. С наклеенным на картонку портретом Путина, которого старательно озвучивал один из демонстрантов. С Фемидой без повязки на глазах, но зато с игрушечным пластиковым мечом и ручным безменом. И с игрушечным медведем, которого Фемида под диктовку картонного Владимира Владимировича, признала виновным "в распространении птичьего гриппа, в распаде Османской империи, в том, что зимой так холодно и вообще во всех смертных грехах".

 

Text Box:                                        "Капля камень точит"

После оглашения приговора Мишу засадили в клетку, сооруженную из коробок и сломанной решетки от барбекю. «Мы его на время в детском саду взяли, - один из организаторов пикета Евгений Легедин заметно смущается, - у меня там мама музыкальным руководителем работает. И меч для Фемиды там же прихватили. Надо же было представление сделать".

 

"А Вы действительно считаете, что пикет необходим?" "Убежден, - отвечает Евгений, - знаете такую поговорку, капля камень точит? Не силой, но частым падением". Товарищи Евгения Легедина в это время вдруг переходят с русского на украинский и, кажется неожиданно для самих себя, начинают кричать "Разом нас богато!" Правда, дальше первой строчки дело не идет, и пикетчики возвращаются к русскому. Горожане на соседней автобусной остановке почти не обращают на демонстрантов внимания. Прохожие спешат мимо. Не останавливается почти никто.

 

"Я думал свердловчан на пикете больше будет", - расстраивается пенсионер из Ревды Эрлен Перельштейн.

 

Text Box:                                          До следующего раза

Он специально приехал в Екатеринбург поддержать Ходорковского и, не зная точного времени начала акции, прождал у почтамта три часа. "Странно, что никто почти не пришел, - сокрушается Эрлен Айзикович, - ведь сейчас Ходорковского схватили, а скоро и нас прихватят. Я это уже в своей жизни видел. Правильно тут на плакате написано: "С Новым 1937 годом!"

 

Действо между тем подходит к концу. Изображающий доктора Евгений Легедин, в жизни и, правда, работающий врачом, ставит Фемиде диагноз "синдром Вышинского". А перед клеткой с Мишей появляется игрушечная медведица с медвежонком в лапах.

 

"Вот и родные Ходорковского сегодня так же страдают, - подводит итог Алексей Новоселов, - давайте еще раз поддержим Михал Борисыча". "Свобода МБХ - моя свобода!" - скандируют пикетчики. И пообещав выйти на митинг еще раз, но уже в день окончательного вынесения приговора, они расходятся по домам.

 

Последнее слово Михаила Ходорковского. 11 апреля 2005 г., Мещанский суд г. Москвы (с сокращениями)

«Я – патриот России, и потому смотрю на происходящее с точки зрения интересов и ценностей моей страны. Мне не от чего защищаться в независимом суде – вот это доказано публичными документами компании, а именно – норомальная, устойчивая произврдственная деятельность, которая не наказуема, а наоборот, приветствуется во всех странах с рыночной экономикой. И разумеется, официально приветствуется в России.

 

Государство получило за пакет акций «Апатита» ту цену, которую само оно, государство, установило. «Апатит» в то время лежал в руинах. Поэтому власть была счастлива отдать предприятие собственнику, который спас бы «Апатит» и предотвратил бы голодный и холодный бунт его работников. Нам удалось сделать и то, и другое.

 

Цена государству за АО НИУИФ полностью уплачена. Суд все бумаги видел. Это частное предприятие само приняло решение изменить направление и сроки использования денег инвесторов. И принимается такое решение публично, с отражением в отчётах, утверждённых советом директоров и общим собранием, и оно возвращает средства. Результаты сотрудничества данного института и инвестора – известны: активы НИУИФ уже 10 лет с момента приватизации выполяют именно функцию многоотраслевого научного центра – не площадки под застройку.

 

Деньги передавались в обмен на процентные векселя банка «Мост», одного из крупнейших на тот момент банков России. Договоры официальные, никогда и никем не оспоренные. Все денежные средства, предоставленные по этим договорам предроиятиям Группы «Мост», заёмщиками возвращены. В этом легко может убедиться любой желающий.

 

Напомню, что наш закон запрещает любое искажение отчётности, по-просту говоря, обман. И это справедливо. Если же власть всё знала, то всё остальное – проблемы власти, а не налогоплательщиков. Предоставляя льготы, уполномоченные государственные органы ЗАТО (закрытые административно-территориальные образования) не просто знали, что компании не юудут иметь терминал для перегрузки нефти на территории ЗАТО, а прямо указывали в решении местной Думы, что их деятельность не должна затрагивать производственных и сырьевых ресурсов ЗАТО.

 

Эти же государственные органы выдали компаниям лицензии на торговлю нефтепродуктами – но бкз права их слива и хранения. То же касается и оплаты части налогов векселями. Она осуществлялась на основании решений государственных органов. То, что решения такого рода принимались не изолированно властями ЗАТО, а с понимания и одобрения федеральных властей, подтверждается и письмами в адрес местных властей, и статьями в прессе федеральных чиновников, и показаниями свидетелей и специалистов, допрошенных в суде, которые рассказали о принятой в России практике предоставления льгот посредникам.

 

Объём моей благотворительной деятельности известен – это миллиарды рублей ежегодно. С точки зрения человеческого разума обвинять меня в целенаправленном сокрытии 1 млрд. долларов в год достаточно смешно. Сам я получал ровно столько, сколько необходимо для жизни моей семьи. У меня нет яхт, дворцов, гоночных машин или футбольных клубов. Небольшой дом, имущества за границей нет.

 

Я не принадлежу к числу тех, кто нарочито и цинично демонстрируют вакханалию потребления бедному народу нашей богатой страны. Наверное, я был неправильным олигархом. Мы открыли крупные социальные программы помощи населению России, поддержки молодёжи и малоимущим семьям. И я горжусь той работой, которую удалось сделать за минувшие 15 лет: не разваливал Советского Союза, не разрушал промышленность. На мою долю выпало эту промышленность восстанавливать. Это десятки и сотни предприятий. В нефтяной промышленности я отстоял для России* и воссоздал компанию, которая в 2004-м году стала первой по добыче и переработке нефти.

 

Всё это делалось не ради популярности, но потому, что так велела моя совесть и воспитание, и я всегда искренне стремился работать на свою страну и её благо, а не на свой карман. Я не виновен в тех преступлениях, в которых меня обвиняют, и поэтому не прошу снисхождения.»

 

Текст подготовила Елена Семёнова, «АИФ», N 16, апрель 2005 г.