У Соловецкого камня на Лубянской площади в Москве 30 октября пройдёт панихида. Затем состоится траурный митинг, организованный об-вом «Мемориал» и Московской ассоциацией жертв незаконных репрессий. Памятные мероприятия пройдут и в Санкт-Петербурге. День памяти жертв политических репрессий проходит в России и других бывших республиках СССР ежегодно 30 октября, начиная с 1991 года. В этот день проходят митинги и различные культурные мероприятия, в ходе которых вспоминают о пострадавших от политических репрессий. В школах организуют «живые» уроки истории, приглашаются свидетели этих событий. По данным правозащитного центра «Мемориал», в России насчитывается около 800 тысяч пострадавших, в число которых, согласно Закону о реабилитации жертв политических репрессий, входят также дети, оставшиеся без попечения родителей.

 

    ПОМНИТЬ ПОИМЁННО.

          Если мы забываем прошлое, оно повторяется.

 

 

 

 

 

 

 

 

       В Барнауле арестованы другороссы.

 

30. 10. 2009 г., Анна Кочурина, Алтапресс ру. До начала митинга – в 11 часов – цветы и венки к камню памяти жертв политических репрессий возложили вице-губернатор Борис Ларин, председатель Общественной палаты края Пётр Ковалёв, уполномоченный по правам человека в Алтайском крае Юрий Вислогузов, главный федеральный инспектор в крае Виктор Власов.  

 

Организатор мемориального митинга Александр Дитц, президент «Сообщества российских немцев на Алтае», в очередной раз обратился к властям края и Барнаула с просьбой ускорить установку памятника жертвам политических репрессий на площади Свободы. С этой просьбой г-н Дитц выступает уже несколько лет, однако на площади Свободы по-прежнему стоит пока только мемориальный камень. Сбор средств, объявленный на строительство памятника еще в сентябре, пока не начат. Нет и утвержденного макета памятника.

 

Геннадий Шейда, член Общественной палаты края, предложил в следующем году создать оргкомитет по проведению мемориального митинга, чтобы привлечь к участию общественные организации, политические партии и др. По его мнению, если увеличится количество участников митинга, то событие получит больший резонанс и проще будет привлечь внимание общественности к необходимости установить памятник политрепрессированным.

 

В мероприятии приняли участие и трое активистов коалиции «Другая Россия»: они появились на площади Свободы через несколько минут после начала митинга и начали раздавать листовки в поддержку Дмитрия Бычкова, «другоросса», задержанного в Барнауле 1 мая; его обвиняют в том, что он нёс с собой боевую гранату. Организаторы митинга отметили, что «Другую Россию» к участию в акции не приглашали.

 

Сотрудники милиции задержали распространителей листовок и доставили в Октябрьское РОВД, где те написали объяснительные. «Другороссов» обвиняют в несанкционированной раздаче листовок.

 

     Сегодня День памяти жертв политрепрессий.

30. 10. 2009 г., Алтапресс ру. Лариса Хомайко. История первая, рассказанная Идой Ивлевой из села Рудовозова Курьинского района:

 

– В 1937 году, мне было лет семь или восемь, репрессировали моего брата, Петра. Он был простым работягой, конюхом… Неугодный стал, наверное, председателю. Потому что какой он там враг народа? Совершенно неграмотный человек, он и расписаться не мог. Помню, пришли три милиционера, все перерыли, перекопали, ружье отцово забрали – отец был охотник – и увезли Петра, упрятали.

 

Был закрытый суд – из наших одну мать туда пустили, и все. Свидетели сказали, мол, у нас был батрак. Какой батрак! Был мальчишка лет 13, отец его просил помочь при пахоте: сам пашет, а мальчишка сбоку идет, лошадей погоняет. Так что отсидел наш Петро десять лет ни за что, и причем без права переписки.

 

Отца как середняка не тронули. А во время войны взяли его в Рубцовку – туда как раз перевели с Украины, с Харькова, тракторный завод. Отцу было всего 54 года, вот его туда направили, там он и помер. Мы узнали об этом только через год. Мать поехала – тогда в Рубцовку на быках ездили – и привезла справочку, что он помер 4 декабря 1944 года от заворота кишок. И еще с нее взяли денежки последние за похороны. А как уж там что было… Нам не узнать.

 

А уже после войны пришло письмо, мы даже не поняли сначала, от кого. У меня ведь еще средний брат на войне без вести пропал, и мы подумали – неужели от Сашки? Но он был грамотный, десятилетку окончил, а тут каракули. Смотрим – а это Петро наш накалякал откуда-то из Магадана. Он, собственно, ничего и не рассказывал. Может, запретили ему? Говорил: «Не надо про это вспоминать». Один раз только сказал: «Каждый божий день там смерти ждал». И как чуть, так плакал. А теперь-то он уже помер тоже.

 

Вот такие петрушки были. После всех этих передряг мы старались жить потихоньку, незаметно. Я, например, когда в техникум поступала, в автобиографии не упомнила, что Петро у нас посаженный был по линии НКВД.

 

…Помню свое детское ощущение от того времени: казалось, у всех какая-то злость была друг на друга. Все всех продавали, стучали, все втихомолку, никто ничего не знал. Потом мы уже узнали, что на Петра донесла одна наша знакомая женщина – но ведь, с другой стороны, ее заставили это сделать.

 

Сейчас в моем сердце нет ни обиды, ни тем более ненависти. Как бы это объяснить… Когда пришла советская власть, люди были совершенно безграмотные, темные. Чего ты хочешь: деревня, человек расписаться даже не может. Вот эти коммунары и творили что хотели.

 

                              Почему я не пропал.

 

История вторая, рассказанная Алексеем Липкартом из Барнаула:

 

– Нашу семью сослали на Алтай из Саратовской области перед самой войной. Ссыльных было больше полдеревни: немцы, калмыки, и домов вообще почти не было – все жили в землянках. Отец был где-то в труд­армии, мать с утра до ночи работала в колхозе. Мы были под комендатурой: ни выехать не могли за пределы района, ничего. Отмечались каждую неделю, и нас туда зачем-то водили на показ каждый раз. И такой порядок был аж до 1959 года.

 

У немцев в деревне был свой духовой оркестр, устраивались какие-то праздники. Почему-то мы всегда были одеты опрятнее других, хотя бедность была страшная, но маме как-то удавалось за нами смотреть. В деревне нас ущемляли, конечно, но гораздо меньше, чем калмыков. Почему? Все вроде одинаково работали. Правда, немцы башковитее были, знали технику, все время что-то изобретали, усовершенствовали. Но при этом даже мы, дети, были совершенно бесправными. Нас и в пионеры не принимали.

 

В пятьдесят четвертом году умерла наша мама – и сразу же рухнула землянка. Отец вернулся полуживой, вскоре умер, я его и не помню. Нас взял к себе дядя, я сразу же от него сбежал. Меня нашли в степи и отправили в детдом.

 

Тогдашний детдом и теперешний – это две полярные вещи. Мы все – и немцы, и русские, и армяне там были, – мы все были круглые сироты. Поэтому все равно очень скоро появилось ощущение семьи. И никакого отчуждения сильного или прижима я не чувствовал. Иногда только вырвется из кого-то, выльется поганое слово. Я хорошо помню такую историю – кто-то начал, а старшие ребятишки говорят: короче, так, нету тут фашистов. Все мы здесь равны. Фашисты – это одно, а немцы – другое. А дальше пошло-пошло, и в шестидесятые вообще нормально стало. Во всяком случае, я так чувствовал. Люди смотрели, кто ты есть, а не какой ты национальности. Особенно если ты детдомовец – к тебе вообще никаких претензий.

 

В жизни я пробивался сам: в основном головой, иногда приходилось кулаками. Учился, работал. Зла на Родину за свое горькое детство я не держу, и за это, как сейчас понимаю, благодарить надо директора нашего детдома. В детдоме было свое подсобное хозяйство, и нас с раннего детства приучили работать. У нас были свои поля, свои огороды. Старшие на тракторе работали, малыши грядки пололи. Коров держали – парнишки пасли, девчонки доили. Мы поняли главное: если работать, то обеспечить себя можно.

 

Всем известно – большая часть детдомовцев военных и послевоенных лет впоследствии оказалась в тюрьме. А кто научился работать – те не пропали. Я не пропал.

 

Справка

45 684 человека репрессированы в Алтайском крае в 1919–1965 гг., из них к высшей мере наказания приговорены 14 341 человек, к 10 и более годам лишения свободы – 10 749 человек, от 5 до 9 лет лишения свободы – 9 060 человек, до 5 лет лишения свободы – 2 107 человек. По данным краевой Книги памяти «Жертвы политиче­ских репрессий в Алтайском крае». День памяти жертв политических репрессий в Барнауле традиционно отмечается траурным митингом у мемориального камня на площади Свободы. В этом году он начнется в 12.00.

 

    

 

                «Коммунисты делали с русским народом что хотели».

 

31. 10. 2009 г., Екатерина Казьмина, кузпресс. ру. Вчера в Новокузнецке прошёл митинг, посвященный Дню памяти жертв политических репрессий. Около полусотни горожан, членов Новокузнецкой ассоциации жертв незаконных политрепрессий и представителей органов соцзащиты, собрались у мемориального камня на аллее напротив городского Дворца культуры, чтобы почтить своих близких, расстрелянных и замученных в сталинских лагерях.

 

На холодную гранитную плиту медленно оплывают церковные свечи. Голос протоиерея Спасо-Преображенского собора Игоря Морозова, перечисляющего имена погибших, мягко плывет над непокрытыми головами и тает в воздухе. Короткая Служба в память усопших, минута молчания и возложение цветов к мемориалу. Сравнительно молодая традиция, хранимая в нашем городе на протяжение последних шести лет.

 

«Моего отца Савву арестовали 1938 году, мне тогда всего 10 лет было, – рассказывает, держа в руках снимок своего родителя в деревянной рамке, пенсионер Михаил Близнюк. – В сорок первом стало известно, что его расстреляли... Мы, дети репрессированных советской властью, о них не забываем!»

 

По словам ведущего специалиста городского комитета соцзащиты Надежды Зайдель, сегодня в нашем городе насчитывается немногим более семи тысяч реабилитированных и пострадавших от незаконных политических репрессий. За последний год их стало меньше ещё на 275 человек.

 

Хочется верить, что мы, их потомки, сумеем сохранить память обо всех пострадавших от ошибок властей в относительно недавнем прошлом. И постараемся не допустить того, чтобы политические преследования людей за их религию, происхождение или мировоззрение стали реальностью в будущем.

 

    «Убирали интеллектуальную элиту, которая формирует общественное сознание».

 

30. 10. 2009 г., Кавказский узел. День памяти жертв сталинских репрессий в АБХАЗИИ отмечают ежегодно 30 октября. По словам историков, в Абхазии репрессии 30-х – 40-х годов ХХ столетия коснулись тысяч человек, в первую очередь интеллигенцию и политическую элиту .

 

К месту, где будет установлен памятник репрессированным, 30 октября пришли родственники репрессированных: дети и внуки, они зажгли поминальные свечи, возложили живые цветы.


Как отметил, выступая на импровизированном митинге, член Ассоциации жертв политических репрессий Анатолий Пилия, недалёк тот день, когда начнется работа по изданию Книги памяти жертв репрессий. Он обратился к родственникам репрессированных с просьбой предоставить материалы для книги.

Пилия отметил, что уже несколько лет при Ассоциации работает комиссия, в планы которой входит, в том числе, содействие принятию закона Абхазии о реабилитации жертв репрессий и строительство памятника жертвам репрессий. В Сухуме уже определено место для памятника: на пересечении улиц Набережная махаджиров и Званба. «Уже есть эскиз памятника, одобренный Госстроем Абхазии», – отметил Анатолий Пилия.


По словам заместителя председателя Ассоциации жертв политических репрессий Юрия Латарии, установлено, что в 30-е годы прошлого века в Абхазии репрессировано до 7 000 человек. «После пожара во время войны 1992 – 93 гг., в здании Верховного Суда и среди остатков госархива уцелели материалы лишь о 1370 репрессированных. Это материалы обвинений, а также реабилитации посмертно. Сохранились фотографии 150 человек. Материалы являются оригиналами, но, к сожалению, это даже не половина, а все остальное уничтожено. Вся надежда на родственников репрессированных и свидетелей», – сказал Латария.


Зампредседателя председателя Ассоциации жертв политических репрессий также надеется на помощь Российской Ассоциации жертв репрессий, руководитель которой, побывав в Абхазии, обещал содействовать поиску материалов в бывшем архиве СССР.


По словам дочери репрессированного в 37-м году молодого абхазского учёного Арсения Хашбы Антонины Хашбы, следственного дела её отца не оказалось в Сухуме, и ей с трудом удавалось узнать хоть что-то о его судьбе. «Кто-то говорил, что его расстреляли в Сухуме, кто-то, что в Тбилиси, и до сих пор у нас нет точной информации, – сказала Хашба в беседе с корреспондентом «Кавказского узла». – Мы получили извещение о том, что моего отца реабилитировали в 1956 году, и в пришедшей к нам бумаге фарисейски было написано, что он умер от рака желудка. Кто ему дал бы столько жить?! Ему было 34 года, когда его арестовали».


«По воспоминаниям одного абхаза по фамилии Аргун, которому тогда было 19 лет, мой отец ещё здесь в Сухуме после допроса вышел с вырванными ногтями и окровавленными руками. На нём была майка и пиджак. Он был интеллигентом, учеником Академика Марра, учился в ленинградской аспирантуре. И странно было видеть его в майке и накинутом пиджаке. Парень рассказывал, что Арсений Хашба снял с себя пиджак и отдал ему, сказав, что вряд ли он ему больше понадобится. Поэтому существовала версия о том, что его расстреляли в Сухуме», – сказала Антонина Хашба.


Но через некоторое время, этот же парень вновь встретился с Арсением Хашбой в поезде, на котором всех везли в Тбилиси, что стало основанием для предположения, что Хашбу расстреляли в Тбилиси.

«Нам удалось узнать, по какой статье осудили моего отца, благодаря историку Станиславу Лакобе, которому мы всей семьей очень благодарны, – говорит Антонина Хашба. – В заграничных архивах, в которых работал Станислав Зосимович, он нашёл материалы, которые потом использовал и в своём докладе и в статье, опубликованной в сборнике «Абхазоведение»».


Арсений Хашба был первым директором Абхазского научно-исследовательского института краеведения (АбНИИК).


«Одним из обвинений было, то, что Институт не занимался проблемами «братского грузинского языка», а занимался проблемами северокавказских языков. Другое обвинение, что он был против перевода абхазского алфавита на грузинскую графическую основу. Третье, что Арсений Хашба будущее абхазского государства видел в качестве горской республики. Мне так жалко, что вечно мечтавший о независимой республике, мой отец так и не дожил до этого», – добавила дочь репрессированного.

После ареста Арсения, его супруге надо было спасать детей, старшую ей удалось увезти с собой в Среднюю Азию, среднюю оставила бабушке, а самую младшую Антонину, только что родившуюся, отдала на воспитание в семью троюродного брата Арсения, и ей изменили отчество.


«Постепенно время проходит, и многое забывается. Политические репрессии 30-40 годов – одна из трагических страниц нашего государства. С 1936 по 1941 год систематически осуществлялись репрессии. Уже в 1941 году, когда началась Великая Отечественная война, оставшихся 19 человек абхазской интеллигенции, вместе с Симоном Басария, расстреляли по обвинению в том, что якобы они «собираются сотрудничать с немецкой национал-социалистической фашистской партией Германии», – сказала Антонина Хашба. 

 

По её словам, в 30-е годы в Абхазии была прекрасная интеллектуальная элита, и вся она была уничтожена. Сама она теперь работает историком в Абхазском государственном университете и Абхазском институте гуманитарных исследований. Абхазия, вероятно, больше всех пострадала в период сталинско-бериевских репрессий, сказал в интервью корреспонденту Кавказского узла министр иностранных дел Абхазии, доктор исторических наук Сергей Шамба. «Это было сделано целенаправленно и продуманно: нужно было обезглавить народ, чтобы не было научной и политической элиты, которая формирует общественное мнение в нежелательном для Грузии направлении», – подчеркнул Шамба.


В декабре 1936 года председатель Центрального исполнительного комитета Абхазской АССР Нестор Лакоба был отравлен в Тбилиси. В Абхазии дату его смерти считают началом широкомасштабных репрессий в республике. Сейчас в Сухуме восстанавливают Дом-музей Лакобы, сожженный во время грузино-абхазской войны 1992 – 1993 гг.


По словам председателя Комиссии по репрессированным при президенте Абхазии Манчи Бениа, в годы сталинско-бериевского режима «только за одну ночь в селе могли арестовать и увезти до 20 человек».

Как отмечает историк Станислав Лакоба, по решению партийной конференции в Абхазии в мае 1937 был признан целесообразным перевод абхазского алфавита с латинского на грузинскую основу. «К этому делу были привлечены видные грузинские учёные, а также известные деятели абхазской культуры. Алфавит, созданный комиссией, был утверждён ЦИК Абхазии в 1938 г., в том же году издан учебник «Грузинский язык для абхазских школ (первый год обучения)», – пояснил Лакоба. 


Культ личности Сталина, по словам историка, нанёс огромный ущерб экономическому и культурному развитию Абхазии. «Люди, подобные Берии и их ставленникам, насаждали порочные нравы и методы – карьеризм, грубейшее нарушение демократии и законности, массовые репрессии, зажим критики, игнорирование коллегиальности в работе, а главное для Абхазии – искривление национальной политики, попрание прав абхазского народа», – отметил историк.


По словам Лакобы, необоснованные перемещения кадров местного и высшего звена происходили параллельно с репрессиями. Так, 2 ноября 1937 г. из состава членов Президиума ЦИК Абхазии было исключено 9 человек, а из членов ЦИК – 19 человек, в большинстве своём абхазов. Основные мотивы:  «контрреволюционность», «двурушничество» и «враг народа».


В Абхазии только по так называемым делам «О контрреволюционной диверсионно-вредительской, террористическо-повстанческой, шпионской организации Абхазии» с июля 1937 по октябрь 1938 года (т.е. за год и четыре месяца) было репрессировано 2186 человек, из которых 754 расстреляны.

По показательному «Делу 13-ти» в Сухуме в октябре-ноябре 1937 г. проходил открытый судебный процесс (В. Ладария, В. Лакоба, М. Лакоба, М. Чалмаз, К. Инал-ипа, Д. Джергения, М. Кишмария, П. Сейсян, А. Энгелов, С. Туркия и др.). Этих, известных в народе людей, приговорили к расстрелу. Все они якобы являлись «агентами иностранной разведки», «убийцами» и т.д. Процессы вершили новые органы правосудия, т.н. тройки, созданные по инициативе Сталина в 1934 г.

 

Напомним, в августе в Сухуме впервые прошла фотовыставка, посвященная памяти жертв сталинских репрессий в Абхазии. Автор проекта старший научный сотрудник Абхазского государственного музея Диана Ахба.

 

         Книга памяти народной.

 

30. 10. 2009 г., gorod48.ru В Липецке в сквере близ площади Революции у закладного камня Памяти жертв политических репрессий сегодня традиционно зажгутся поминальные свечи: здесь в отмечаемый во всей стране скорбный день состоится митинг.

 

Акции пройдут и в других городах региона, где установлены такие же памятные знаки, в храмах  будут организованы панихиды. У закладного камня в областном центре будет продолжено чтение страниц издания «Помнить поимённо. Книга памяти жертв политических репрессий Липецкого края с ноября 1917 года». 

 

Как сообщил агентству «Липецк-Инфоцентр» начальник отдела областного управления соцзащиты населения, секретарь областной комиссии по восстановлению прав реабилитированных жертв политрепрессий Владимир Овчаров, сегодня практически всем наследникам реабилитированных выплачены компенсации за утраченное имущество.

 

«Так, в нынешнем году в нашу Комиссию поступило лишь одно заявление от наследников, живущих в Хабаровском крае», – отметил В. Овчаров. По его словам, все реабилитированные, а их сегодня в области насчитывается 1,5 тыс., являются льготниками и получают финансовую поддержку из средств областного бюджета. комплекс в память о погибших был возведен 16 лет назад. Шесть лет назад на его территории был

 

На Екатеринбургском мемориале памяти жертв политических репрессий состоялся традиционный митинг, посвященный Международному дню памяти политрепрессированных.


Мемориальный комплекс жертвам политрепрессий 1930-50-х годов расположен невдалеке от того места, где находится одно из самых массовых на Среднем Урале захоронений репрессированных: большевики расстреливали невинных жертв в лесу, в окрестностях города…


Память о жертвах незаконных репрессий увековечена в гранитной стеле и плитах, на которых - более 18500 фамилий. На 12-й километр Московского тракта каждый год приезжают их потомки. Они ставят свечи у плит с дорогими именами, к подножию обелиска кладут живые цветы.

 

По традиции, в памятном митинге приняли участие руководители Екатеринбурга, области, представители общественных организаций и религиозных конфессий. Архиепископ Екатеринбургский и Верхотурский Викентий совершил у памятной стелы краткую заупокойную литию.


На сегодняшний день в Екатеринбурге проживают около шести тысяч реабилитированных и более двух тысяч человек, пострадавших от политических репрессий 1930-1950 годов. Мемориальный открыт монумент безвестно погибшим в тюрьмах и лагерях ГУЛАГа.

 

 

 

 

 

 

 

                   LUCH 2009