Его
миссией стало спасение человечества от угроз ядерной энергетики
27 апреля 1988-го г. был обнаружен в своём кабинете, якобы
«повесившимся». Однако факты свидетельствуют о тщательно спланированном преднамеренном
убийстве. Близкие отрицают возможность самоубийства – в тот самый момент, когда
академик готовил важное выступление. Валерий Алексеевич никогда не отступал,
это было совершенно не в его характере. Зато все они свидетельствуют (супруга,
дочь, сын, сноха), что накануне, 26-го апреля, без конца звонил телефон, и
Валерий Алексеевич не брал трубку. В столе так и остался лежать нетронутым
именной пистолет, почему академик предпочёл «повеситься»? Петля была завязана
особым образом, сделана из специального троса, которым пользуются альпинисты.
Однако Легасов никогда не увлекался данным видом спорта и не имел соответствующего оснащения. То есть, в
кабинет учёного оно было кем-то принесено. Кроме того, из доклада об аварии на
ЧАЭС, записанного на диктофон, была стёрта большая часть. На следующий день
академик Легасов должен был огласить Правительству и Народу имено эти данные.
Налицо слежка, прослушивание, как будет сказано ниже, – политическое
преследование, травля и угрозы, наконец – жестокое, бесчеловечное и
беспрецедентное убийство, с целью устранить непокорного учёного и не дать
правде о катастрофе уйти в народ. Убийство – великого учёного, честного
гражданина, верного сына и героя России. ПОЗОР
ГОРБАЧУ, ЧЕБРИКОВУ, КРЮЧКОВУ, КГБ!
Он ещё явится
по ваши души, убийцы!
ПРЕСТУПЛЕНИЕ –
БЕЗ СРОКА
ДАВНОСТИ !
КРАТКАЯ БИОГРАФИЯ. Родился в Москве, в семье
служащих. Окончил с золотой медалью московскую школу N 56, зтем МХТИ имени Д. И. Менделеева, получил степень кандидата наук в
1967-м г., доктора Химических наук в 1972-м, в возрасте 36 лет. С 1983-го г.
работал на Химическом факультете МГУ, заведовал кафедрой Радиохимии и
Химической технологии. В 1981-м избран действительным членом АН СССР по
отделению Физикохимии и Технологии неорганических материалов.
Член-корреспондент АН СССР с 1976 г.; лауреат Ленинской и Государственной
премии. С 1983-го г. – первый заместитель директора Института атомной энергии
имени И. В. Курчатова.
Академик Легасов –
учёный с мировым именем в области использования ядерно-физических и
плазменных методов для синтеза и исследования свойств новых соединений, с
элементами, в аномально высоких окислительных состояниях; так же академик
Легасов – пионер в энергосберегающей технологии и в водородной энергетике. Под
его руководством создана Научная школа в новейшем разделе Неорганической химии:
«Химии благородных газов». Результаты этих работ в мировой Науке определяются
как эффект Н. Бартлетта – В. Легасова.
Концепция безопасности – таково другое важнейшее направление
творческой деятельности академика Легасова. Эти работы направлены на
доказательство необходимости новой методологии обеспечения безопасности.
Крупнейшие катастрофы, исход которых: огромные человеческие жертвы, которых
вполне можно было бы избежать, – трагический симптом нашего времени. Учёный
считал, что необходимо сформулировать новые критерии безопасности и иметь
современную методологию её обеспечения. Совершенствование техносферы должно
обеспечить комфортное состояние людей и безопасное процветание общества. Этими
проблемами был глубоко обеспокоен учёный.
Сразу после аварии на Чернобыльской АЭС Легасов был назначен
членом правительственной Комиссии по расследованию причин и по ликвидации
последствий аварии – от учёных ядерщиков.
Хотя был специалистом по физико-химическим процессам. Многие потом
недоумевали, почему от Института им. Курчатова не поехал в Чернобыль никто из
реакторщиков? Немало было тех, кто считали, что химика-неорганика Легасова
попросту подставили. Но так сложились обстоятельства, и он появился на месте
катастрофы одним из первых. Провёл там в общей сложности четыре месяца – вместо
допустимых 2-х-3-х недель. Принимал ряд важнейших решений по предотвращению
дальнейших взрывов и информировал правительство СССР о ситуации в зоне аварии.
Именно он предложил состав смеси, которой был засыпан горящий реактор и
благодаря которой последствия аварии оказались меньше, чем могли быть.
27. 04. 1986 г. Чернобыльская
АЭС.
Учёный в составе
Правительственной Комиссии в центре событий.
Легасов предложил засыпать
горящий реактор с вертолётов смесью бора, свинца и доломитовой глины.
Он выезжал на место аварии 7 раз.
На месте выяснилось, что
на 4-м блоке станции, во время проведения внештатного и не согласованного с
пуководством испытания работы турбоагрегата в режиме свободного выбега,
произошло последовательно два взрыва. Реактор полностью разрушен. Опыта
ликвидации таких аварий в мире не существовало. Академик Легасов был
единственным учёным, работавшим в те дни на месте катастрофы. Обладая научной
хваткой исследователя и бесстрашием, на армейском вертолёте он подобрался к
«этажерке», трубе АЭС, совершил облёт аварийного 4-го блока и увидел, что идет
свечение… Чтобы проверить, идёт ли наработка короткоживущих радиоактивных
изотопов, академик – на бронетранспортере – подошёл вплотную к завалу 4-го
блока. Выйдя из машины (!), сделал нужные
измерения. Благодаря Легасову удалось установить, что показания датчиков
нейтронов о продолжающейся ядерной реакции недостоверны, они реагировали на мощнейшее
гамма-излучение. На самом деле котёл «молчал», реакция остановилась, но шло
горение реакторного графита, которого там было 2500 тонн. Нужно было
предотвратить дальнейший разогрев остатков реактора, а также уменьшить выбросы
радиоактивных аэрозолей в атмосферу.
Президент Академии наук СССР, академик Анатолий Александров, посоветовал вывезти и
захоронить остатки реактора. Но там был высокий уровень радиации, «светило» по тысяче рентген в час. Легасов
предложил забросать зону реактора с вертолётов смесью из борсодержащих веществ,
свинца и доломитовой глины. И подкрепил это необходимыми расч`тами. «Пломбируя»
реактор, пилоты вертолётов сбросили в него более
5 тысяч тонн всевозможных материалов. Валерий Легасов сам поднимался на
вертушке, находясь над развалом по 5–6 раз в день. Бортовой рентгенометр с
максимальной шкалой 500 рентген в час? зашкаливало… Легасов работал как
одержимый, дозиметр часто оставлял в раздевалке, рентгенами не козырял.
Валерий Алексеевич убедил
председателя правительственной
комиссии Бориса Щербину, что в ближайшие 24 часа необходима тотальная эвакуация
людей из Припяти, 60 000 человек. В срочном порядке из всех ближайших городов
пригнали автобусы и вывезли людей, чем многим спасли жизни. Город опустел. На
месте работали только ликвидаторы. Достоверной информации о том, что происходит
в Чернобыле, не было. Легасов предложил создать группу из опытных журналистов,
которые бы ежедневно освещали событие и рассказывали населению, как себя вести.
Предложение Валерия Алексеевича не отвергли, но пресс-группу так и не создали.
Боялись паники, поэтому старались не разглашать информацию. Это был главный
пункт, по которому у учёного возник конфликт с Горбачёвым: Легасов предлагал,
наоборот, широко информировать население, чтобы люди понимали, что происходит,
знали что делать, как себя вести.
Валерий Алексеевич
вернулся в Москву 5 мая, похудевший, облысевший, с характерным «чернобыльским
загаром». Близким признался, что на месте катастрофы не оказалось респираторов,
запасов чистой воды, лекарств, чистых резервных продуктов питания, а также
препаратов йода для проведения необходимой профилактики. «Как сорок первый год, но ещё в худшем варианте» Из магнитофонных
записей, надиктованных академиком Легасовым: «На станции – такая неготовность, такая безалаберность, такой испуг.
Как сорок первый год, но ещё в худшем варианте. С тем же Брестом, с тем же
мужеством, с той же отчаянностью, с той же неготовностью…» . Чуть позже он
рассказывал: «У меня в сейфе хранится
запись телефонных разговоров операторов накануне произошедшей аварии. Мороз по
коже дерет, когда их читаешь. Один спрашивает у другого: «Тут в программе
написано, что нужно делать, а потом зачеркнуто многое, как же мне быть?» Второй
немножко подумал: «А ты действуй по зачеркнутому!» Вот уровень подготовки таких
серьезных документов: кто-то что-то зачеркивал, ни с кем не согласовывая,
оператор мог правильно или неправильно толковать зачеркнутое, совершать
произвольные действия — и это с атомным реактором! На станции во время аварии
присутствовали представители Госатомэнергонадзора, но они были не в курсе
проводимого эксперимента!»
На уровне Политбюро, стараниями
академика Легасова, было принято решение об организации Института технологического
риска, но не в рамках Минэнерго. Как только закончилось заседание Политбюро, в
этот же самый день Валерий Алексеевич вновь улетел на место аварии. Он –
единственный из первого состава Правительственной комиссии продолжил работу в
её втором составе. Домой вернулся уже 13 мая.
За несколько лет до
аварии на заседании физической секции Академии наук СССР, когда шло обсуждение
конструкции ядерных реакторов, Легасов предлагал сделать для них защитный
колпак. Он обращал внимание всех учёных на несовершенство реакторов РБМК.
Говорил, что они обеднены системами управления и диагностики. Что в них заложен
огромный потенциал химической энергии: слишком много графита, много циркония и
воды. И нет систем защиты, независимых от оператора. При этом предлагал
революционные решения, чем подрывал основы сложившейся академической структуры.
Всё это не могло не вызвать ярость академиков-ретроградов. Когда кругом
кричали: «Дальше, выше, быстрее!»,
Валерий Алексеевич призывал задуматься: «А
какой ценой? А не сбавить ли темпы
ядерных маршей?»
Как в 41-м: учёные сели на бронетранспортёр.
Легасов в центре.
Его предложение не
восприняли всерьёз. Сказали, какое, мол, ты отношение имеешь к ядерной физике? После
чернобыльской катастрофы он понимал, что если бы тогда ему хватило сил и
ресурсов доказать свою правоту, последствия аварии не были бы ужасными. И разумеется, винил себя в том, что
случилось. Тем временем были поданы списки на награждения тех, кто принимал
участие в ликвидации аварии. Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев
лично вычеркнул имя Легасова, сославшись на то, что «другие ученые не
советуют». Валерий Алексеевич был из Курчатовского института, где
проектировался реактор РБМК-1000, который работал в Чернобыле. Никто не стал
разбираться, что Легасов тогда ещё не работал в институте.
Почему-то считается, что
Валерий Алексеевич «расстраивался»,
что его не наградили. Но на самом деле у него не было по этому поводу никаких
переживаний, – свидетельствует дочь, Инга Валерьевна. «Отец не был честолюбивым, он был человек дела, действия и результата.
Хотя у него были и правительственные награды, и госпремии. Просто его правда о
Чернобыле понравилась не всем, и начались всякие выдумки...»
Легасов как мог сам информировал своих коллег учёных и
прессу о рисках, о состоянии разрушенной станции и её динамике. Он настаивал на
максимальной заботе и защите жителей и ликвидаторов, всем сердцем переживал за
людей, за животных, за всю свою страну, попавшую в тяжелейшую катастрофу. В
августе 1986-го Легасов представил доклад советской делегации на специальной
встрече МАГАТЭ в Вене. В 1986-1987 гг. его дважды выдвигали на звание Героя
Социалистического Труда, но оба раза он почему-то не был награждён. И вот, во
вторую годовщину аварии, Легасов, согласно официальной версии, почему-то вдруг «покончил с собой». Сообщается, что
перед самоубийством записал на плёнку рассказ о малоизвестных фактах,
касающихся катастрофы. По материалам этих аудиозаписей был снят фильм «Пережить
катастрофу: Чернобыльская ядерная катастрофа» (Surviving Disaster: Chernobyl Nuclear Disaster). Би-би-си.
20 сентября 1996-го года, через 10 долгих лет, в течении
которых правда о трагедии в Чернобыле всячески скрывалась, президент России Борис Ельцин подписал Указ о
посмертном награждении Легасова званием Героя России за «отвагу и героизм, проявленные во время ликвидации Чернобыльской
аварии». Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.
Отряд войск РХБ защиты прибыл на ЧАЭС в день аварии
Радиационному заражению подверглась территория в 56
000 кв. км.
Академик Легасов: учёный
нового типа.
«Летопись
мира». История в Лицах. Контр-адмирал Рябинин И. А. www.russka.ru Валерий Алексеевич Легасов – это не просто имя одного
из академиков АН СССР, но личность, значение которой ещё до конца не понято, не
осмыслено и не дооценено. Академик Третьяков Юрий Дмитриевич писал: «Он бежал всегда «впереди паровоза»,
«закрывал амбразуру пулемёта», постоянно жертвуя собой (личными удобствами,
радостями, временем) и в конце концов пожертвовал собой, чтобы стать одним –
укором, а другим – уроком…»
Верится, что эта жертва не была
напрасной. Его время ещё придёт. За два года до Чернобыля в статье [1] авторы
утверждали, что «…мера в обеспечении
безопасности нужна», ибо только с её помощью можно решить проблему
оптимизации защитных мероприятий. Однако в дочернобыльский период и они не
представляли возможные масштабы ущерба от атомных электростанций (АЭС). Поэтому
так и писали: «…Можно смело сказать, что
ядерная энергетика наносит существенно меньший ущерб здоровью людей, чем равная
по мощности энергетика на угле, или ещё круче… Специалисты, конечно, хорошо
знают, что устроить настоящий ядерный взрыв на ядерной электростанции
невозможно, и только невероятное стечение обстоятельств может привести к
подобию такого взрыва, но не более разрушительному, чем артиллерийский снаряд».
26 апреля 1986
года, увидев за 10 километров от станции малиновое зарево в полнеба, Валерий
Алексеевич скажет: «…мне тогда и в голову
не приходило, что двигаемся навстречу событию планетарного масштаба, событию,
которое, видимо, войдет навечно в Историю человечества, как извержение
знаменитых вулканов, гибель Помпеи или что-нибудь близкое к этому».
И далее он пишет: «Трагедия в Чернобыле – это предупреждение.
И не только в ядерной энергетике. Сейчас мы имеем дело со сложнейшими
техническими системами. Мощные гидростанции, газовые хранилища, химические
комбинаты, авиация, шахты и так далее – всё это крупные промышленные системы.
Вероятность аварий на них меньше, чем у простых систем, но если что-либо
случается, последствия более масштабны и ликвидируются тяжелее. А ведь подчас
работа таких больших систем зависит от нескольких операторов, от их
квалификации и мастерства. Мы живём в технический век, но нередко забываем об
этом. ХХ век требует образованности,
дисциплины, высокой культуры работы».
Работа ликвидаторов на 4-м блоке. Вот такая высокая культура работ...
Именно ему было
доверено прорвать завесу лжи и честно рассказать об аварии мировому сообществу.
Поступила команда от руководителя Госкомитета по использованию атомной
энергии Андроника Петросьянца:
готовить доклад для выступления на сессии экспертов МАГАТЭ в Вене. Легасов
недоумевал: почему именно его назначили главой делегации, считая, что
докладывать должен был кто-то другой (специалист по реакторам). В Вену
собирались крупнейшие специалисты мира разобраться с чернобыльской трагедией.
Работа над
докладом шла трудно. Не совпадали цифры в отчётах, нельзя было сообщать ряд
сведений и др. Окончательный вариант этого объёмного доклада был одобрен
правительством, не без участия и помощи
Николая Ивановича Рыжкова,
минуя Министерство среднего машиностроения. Пятичасовой доклад в Вене поразил
всех правдивостью, аналитичностю и мужеством. Зал проводил В. А. Легасова
овацией. Он говорил без оглядки на «верха» и без страха за репутацию. Академику
и этого не простили дома, прозвучали требования наказать авторов за «разглашение государственной тайны».
Посыпались прямые угрозы.
Отвечая корреспонденту
«Правды» В.С. Губареву [3], В.А. Легасов
сказал: «…Разговор шёл об авариях на АЭС.
В Вене присутствовало более 500 экспертов из 45 стран, среди них были
крупнейшие специалисты по Энергетике, Атомной физике, Безопасности, Медицине. И
хотя встреча в Вене – это подготовка к Генеральной конференции МАГАТЭ, которая
состоится в конце сентября, и где будут обсуждаться важнейшие документы по
безопасности Атомной энергетики, тем не менее интерес к работе экспертов был
необычайно велик.»
1 сентября 1986-го
г. исполнилось 50 лет лауреату Ленинской премии и Государственной премии СССР,
академику В. А. Легасову. Министр среднего машиностроения, Ефим
Славский, отказался подписать
представление на присвоение уёному звания Героя Социалистического Труда (за
большие заслуги перед отечественной Наукой и всвязи с пятидесятилетием, как
писали тогда). Позже Горбачёв лично вычеркнул имя Легасова из списка награждаемых за ликвидацию последствий
чернобыльской аварии. «Учёные (нам,
колхозникам?) не советуют», –
объяснил свой поступок Генеральный секретарь ЦК
КПСС.
Август 1986-го г. Вена.
Адвокат Советского Союза –
перед судом мирового сообщества. 2 тома материалов, 5 часов без перерыва.
После выступления и ответов на вопросы,
его приветствовали стоя и даже вручили флаг МАГАТЭ.
Он стал «человеком года», вошёл в
десятку самых известных учёных мира, шёл на Нобелевскую.
А тут еще академик
Александров обмолвился, что именно в Валерии Легасове видит своего преемника…
«Классические» физики не могли допустить в
свое лоно химика-неорганика. И началась травля…
СУДИТЬ ГОРБАЧЁВА ЗА ГОСИЗМЕНУ,
ЗА ПОДЛОЕ УБИЙСТВО АКАДЕМИКА И
ГЕРОЯ ЛЕГАСОВА,
ЗА ГЕНОЦИД РУССКОГО НАРОДА!
ЛИТЕРАТУРА:
1. Легасов В.А., Дёмин
В.Ф., Шевелев Я.В. Нужно ли знать меру в обеспечении безопасности?
// «Энергия и
экология». 1984. № 8, С. 9 – 17.
2. Губарев В.С. Боль и уроки Чернобыля.
Репортаж из Института атомной энергетики имени И.В. Курчатова… и беседа с
академиком В. А. Легасовым // «Правда», 2 июня 1986.
3. Губарев В.С. Сквозь призму
Чернобыля. Беседа с академиком В.А. Легасовым // «Правда», 5 сентября 1986.
4. Рябинин И.А., Волик Б.Г. Надежность,
живучесть и безопасность автоматизированных комплексов. // Доклад на пленарном
заседании 10-го Всесоюзного совещания по проблемам управления в Алма-Ате 30
сентября 1986 г.
5. Рябинин И. А. Надежность, живучесть
и безопасность техники или некоторые проблемы теории, которые важно знать
практикам // «Красная Звезда», 19 мая 1987 г.
6. Руденко Ю.Н., Ушаков И. А.
Надежность систем энергетики. М.: Наука, 1986.
7. Легасов В. А. Наука не терпит
одиночества // «Известия», 23 января 1987 г.
8. Легасов В.А. Проблемы безопасного
развития техносферы // Журнал «Коммунист», №8, 1987. С.92 – 101.
9. Легасов В. А. Мой долг рассказать об
этом… // «Правда», 20 мая 1988 г.
10. Рябинин И.А. Надежность и
безопасность структурно-сложных систем. // Санкт-Петербург, издательство
ПОЛИТЕХНИКА, 2000, 248 с.
LUCH
2010 – 18